Александр Белов - Арийские мифы русов

Народная этимология отождествляет корень «кар» с названием мяса, плоти (латинское — каро, итальянское — карне). Таким образом, карне-вале можно перевести как «мясоед», что соответствует древнеславянскому названию Масленицы. Еще слово карне-вале многие переводят как призыв — «Да здравствует плоть!». Испанский дон Карналь или дон Карнаваль, изваянный из соломы с огромными гениталиями, воплощал собой детородную функцию. В конце праздника Карнаваль подвергался фарсовому суду, обвинялся во всех грехах и приговаривался к смерти. Карнаваля сжигали или раздирали на части, а его останки бросали в воду. Как считают историки, в былые времена вместо Карнаваля сжигали раба, приговоренного к смертной казни. Эта символическая смерть в Новом году должна была обеспечить урожай и процветание народа в течение года.

Таким образом, по деталям культа и созвучию имен божественных персонажей мы видим, что Карнавал и Масленица весьма близки по своему магическому значению. Помимо прочего, это указывает на возможное единство происхождения славян и латинян, а также других европейцев.

Сжигание Масленицы вместе с гробом — ящиком, в котором она возлежала, или вместе со старой лодкой символизировало собой вечный круговорот времени. Эта символика перекликается с символикой древних египтян, считавших, что солнце путешествует по небосводу на особой солнечной барке. Цель обряда выражена в народных стихах: «…жгли Масленку, чтобы хлеб рос, чтобы на следующий год было что поесть, чтобы лен родился». Во многих ритуальных песнях также звучит мотив воскрешения самой Масленицы:

С масленичной неделей был связан целый комплекс поминальных обрядов. В субботу накануне недели пекли блины и поминали умерших: клали блины на слуховое окошко (считалось, что души умерших предков могут послушать через это окошко, о чем говорят их живые родственники), на божницу, на крышу, а также приносили на могилы. В Прощеное воскресение посещали кладбище, беседовали с умершими и родственниками, и оставляли на могилках угощение. Вечером, садясь за стол, приглашали умерших разделить с ними трапезу, для чего не убирали накрытый с утра стол.

Однако наряду с похоронной обрядовостью в масленую неделю культивировались элементы глумливого эротизма. Так, в Онежском уезде Архангельской губернии в последний день Масленицы по селу таскали на старых дровнях шлюпку, в которой лежал мужик с заголенной задницей, вымазанной красным суриком. На реке Тавде распорядители «проводов» Масленица и Воевода в присутствии всех собравшихся раздевались догола и имитировали мытье в бане. В иных местах главный персонаж праздника произносил торжественные речи, оголяя срамные места. Весьма любопытно, что на подобные роли обычно выбирали уважаемых в деревне людей. И самое интересное, что люди эти воспринимали свою новую роль как почетную обязанность.

Эротический элемент присутствовал и в обрядовости, связанной с молодоженами. Их валяли в снегу, постоянно заставляя «выкупать» друг друга поцелуями, катали с гор на шкурах животных. После чего молодых сажали в сани и спускали с горки. При этом особо следили, чтобы сани отъехали как можно дальше. От этого зависело качество льна. Затем молодоженов вовлекали в кучу-малу, при этом стремились, чтобы они оказались в самом низу этой кучи.

Во время Масленицы практиковали обряд под названием «целовальник». В субботу на праздничной неделе парии ездили целовать молодушек, вышедших замуж в этом году. При этом молодушки не имели права отказываться от такой любезности.

При всем при этом участники масленичных поездов не забывали имитировать разные виды сельскохозяйственных работ. Они пахали, боронили снег, бросали в него зерна пшеницы, ловили рыбу, отбивали косы, жали и мяли лен, пряли пряжу, сбивали масло, стирали в корыте снегом белье и т. д.

С магией было связано ритуализированное катание молодых девиц и замужних женщин на донцах прялок с горы. Делали они это под свист и улюлюканье. Считалось, что кто дальше проедет на прялке, у того уродится «долгий лен». Очевидно, приемы эротической магии должны были сообщить земле плодородную функцию и обеспечить хороший урожай.

Пожалуй, Масленица является самым ярким народным праздником, в котором сочетаются элементы заупокойного культа и безудержной сексуальной магии.

Похожий элемент встречается во время «похорон» Костромы. Куклу, изготовленную из ненужной ботвы растений (эту ботву на Украине и на Руси называли «костра», «кострика»), сжигали, так же как и куклу Масленицы. Очевидно, имя Кострома образовано от названия ботвы, а также от слова «костер». В собственном имени Кострома слышится и общеупотребительное слово «кости». Это мнение подкрепляет то, что на чешском языке существует шутливое название скелета человека — костроун.

В украинской традиции изготовляли мужскую куклу — Кострубас подчеркнутыми половыми признаками. После ритуальной смерти персонажа куклу разоряли, а остатки ее топили в реке. В этом действии прослеживается связь и с праздником Масленицы и Ивана Купалы.

В Муроме и его округе молодежь, участвующая в «похоронной» процессии Костромы, пела:

При этом заключительная часть обряда сопровождалась безудержным весельем, совместным купанием парией и девиц в реке, эротическими играми и прочими вольностями. Такое смешение двух «стилей» поведения объяснялось просто: согласно поверью — Кострома воскресала после своей смерти.

Такое сочетание вроде бы не сочетаемого должно было служить, согласно народным поверьям, возрождению сил Природы.

На Масленицу в Прощеное воскресение народ посещал кладбища, поминал покойников. И тут же организовывались сексуальные оргии с теми же пирогами и блинами. Очевидно, такие «несуразности» восходят к древнему заупокойному культу. Когда-то народ верил, что души покойников могут вселяться в новые тела, зачатые в эти весенние дни Нового года. Здесь мы имеем дело с ясно выраженной идеей реинкарнации.

Таким образом, души усопших, согласно древнерусским верованиям, возвращались на землю в виде зачатых во время праздника детей. Весенний похоронно-сексуальный обряд должен был обеспечить беспрепятственное вхождение души в новое тело.