Александр Белов - Арийские мифы русов

У Ямы есть помощники — боги: Кала (время), Антака (умертвляющий) и Мритью (смерть). Имена этих богов могут быть понятны русскому человеку и без перевода.

У Ямы, помимо сестры Ями, домогательство которой он отверг, имеется родной брат Ману. Ману является «царем людей». По всей видимости, он не был столь категоричен в отношении инцеста (греха кровосмешения), и на свет появилось поколение людей, чьими потомками и являемся мы с вами.

Сходный сюжет мы найдем в древнегреческой легенде о Диоскурах — сыновьях Зевса. Имя бога-громовержца Зевса фонетически похоже на имя бога сияющего неба Диевса (русское — Диво-дивное).

Братья-близнецы не равны по своему статусу. Один из них — Полидевк — считался бессмертным, другой — Кастор — смертным. Это роднит этот греческий миф с индийским. Близнецы вернули свою сестру Елену, похищенную Тесеем, на родину. Сходный сюжет имеется и в легендах других народов.

Вообще количество близнецов мужского пола может утраиваться. Так, в индийской мифологии действуют два брата-близнеца Ашвины. Один — сын ночи, другой — сын рассвета. Оба они показаны как «обладающие конями», они же соперничают из-за обладания своей сестрой — «дочерью солнца». Этот мотив роднит их с близнецами из балтийской мифологии Юмисами.

Согласно иному мифу, Ашвины увидели выходящую из воды красавицу Суканья. Они предложили ей выбрать кого-нибудь из них двоих в мужья. Но Суканья отказалась, так как у нее был муж — дряхлый отшельник Чьявана, уже неспособный к любовным забавам. Тогда братья чудесным образом омолодили Чьявану, искупав его в воде священного озера. Они вместе с ним вышли из воды в виде прекрасных юношей, неотличимых друг от друга. Но Суканья все-таки сумела «сделать правильный выбор». Чьявана сделал ей тайный знак, и она выбрала именно его.

Лично мне в этом сюжете видится параллель с «нашим» Иваном Купала, когда неспособный к продолжению рода старик вдруг удивительным образом после погружения в воды священного озера омолаживается, обретает юношескую стать, потенцию и выходит из него преображенным. Сходный мотив мы видим и в сказке П.П. Ершова «Конек-горбунок», когда неказистый Иван — крестьянский сын превращается после купания в кипящем котле, в молоке и в студеной воде, в Ивана-царевича.

В других сказках мы видим, что уже три брата отправляются на поиски украденной сестры и невесты.

Количество братьев может достигать пяти, семи, девяти, двенадцати. Так, в русской сказке о двенадцати братьях Елена Премудрая пытается определить истинного брата от его, так сказать, эманаций (копий). Она выстригает у спящего юноши клок волос. Однако поутру тот требует от своих братьев, чтобы они точно так же остригли волосы. Елена Премудрая преподносит братьям одиннадцать серебряных чарок водки и одну золотую, в надежде, что золотую возьмет из ее рук Иван-царевич. Братья же все бросаются к золотой чарке и устраивают общую свалку…

В Ригведе есть знаменитая загадка о двух птицах, льнувших к одному и тому же сладкому плоду. Но одна из них ест сладкий плод, а другая смотрит. Многие считают, что здесь идет речь о солнце и луне, о небесной свадьбе. Однако, помимо этого значения загадка, по всей видимости, несет информацию и о древнем культе близнецов.

У Волкова в его «Семи подземных королях» действуют семь царей, которые договорились по очереди спать и править миром. Когда шесть спят в тайном подземелье — один правит. Королей усыпляют при помощи особого снотворного сока растений. Этот мотив Волков взял из мифов народов, проживающих в Западной Африке. Этот миф вполне могли принести в Африку переселенцы с севера, носители индоевропейской культуры.

Бодрствующий король и его спящие товарищи, в общем-то, схожи с братьями-близнецами, живущими по очереди со своей сестрой. Такой мотив встречается, в частности, и в русских сказках. На этот мотив А.С. Пушкин написал свою «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях».

Количество братьев-близнецов возрастает до тридцати, как в хеттском мифе. Зато возрастает ровно на столько же и количество сестер-близнецов. Братья, возвратившиеся в родные места, женятся на своих сестрах, не узнав их. И лишь один брат — тридцатый — отказался жениться на своей «тридцатой» сестре, так как боги прояснили его разум, и он узрел, что перед ним не жена, а сестра его. В какой-то степени модификацией этого сюжета можно считать индийский миф о Кришне — боге-пастушке, который, дабы пребывать вместе со своими возлюбленными пастушками, «растиражировал» себя до 15 000 «копий»… У Кришны был и родной брат Баларама, который не обладал такой удивительной способностью к «тиражированию». Зато Баларама считался инкарнацией тысячеголового змея Шеши, на котором возлежит бог Вишну.

В конце концов, мы можем предполагать, что удивительная способность героя мифов к бесконечному воспроизведению своего облика явилась основой для возникновения сюжета о многоглавом божественном предке. Так, по свидетельству специалистов, у древних славян имелись многоголовые идолы, которым они поклонялись, например Триглав. Количество голов божества могло достигать семи и девяти, как в польской мифологии. «Многоголовье» часто встречается и в древней индейской мифологии. Можно вспомнить четырехголового Брахму — творца мира и знаменитую триаду богов Тримурти: Брахму, Вишну и Шиву. Эти три главных бога индуизма мыслились в неразрывном единстве и олицетворяли собой создание, сохранение и разрушение мира. В храме Кайласанатха в Эллоре сохранилось трехголовое изображение божественной триады, относящееся к VIII веку.

Известны и другие божества индуизма, например, тысячеголовый и тысячерукий Вирабхадра, исторгнувший из своего рта разрушителя мира Шиву.

Можно предположить, что наши индоевропейские предки верили в многоголовых, многоруких, а также и многоногих богов. Им приносили жертвы. Очевидно^ из этой практики сложились мифы и сказания о драконах, которым на съедение отдают детей и молодежь. Возможно, и трехголовый дракон из русских сказок является двойником-дубликатом индусского Тримурти. Древнерусское божество Триглав могло являться праобразом такого дракона.

Мифы о многоглавых драконах существуют не только у индоевропейцев. Одна из древнейших японских легенд рассказывает о восьмиголовом и восьмихвостом змее Яматано Ороти. Весьма любопытно, что имя змея весьма схоже с именем Ямы — властителя царства мертвых у индусов, а также с иными подобными именами, такими как, например, иранский Йима… Культурный герой Сусаноо встречает первых людей — мужа и жену. Те в ужасе рассказывают ему страшную «сказку» о том, как ужасная восьмиголовая змея, выползла из-под земли и съела их семь дочерей. Герой Сусаноо обещает наказать змея-людоеда, но за это он требует у родителей, чтобы они отдали ему в жены единственную оставшуюся у них восьмую дочь. Перволюди соглашаются. Тогда ловкий Сусаноо ставит восемь котлов с рисовой водкой сакэ и приглашает змея на «дегустацию». Змей одновременно засунул свои головы в восемь котлов, чем не преминул воспользоваться герой. Он отрубил все восемь голов чудовища. Змей, лишенный голов, рухнул замертво. Надо полагать, хоть об этом японская легенда и не рассказывает, что от брака с восьмой дочкой перволюдей и пошло плодиться человечество.