Рамеш Балсекар - Сознание говорит

Были ли эти две вещи в точности одним и тем же? Как, например, ощущение, что Махараджа больше нет? Эта концепция не имела власти больше, чем остальной объективный мир? Потому что гуру может быть очень сильной концепцией, если вы отождествились с понятием «ученик».

Я знаю, что вы имеете в виду. Я бы хотел сказать, что я всегда чувствовал, что концепция гуру может быть последним препятствием. Она продолжает оставаться очень долгое время. Ты в неоплатном долгу перед гуру . Когда начинаются отношения с Божественным, что бы ты не делал, все кажется недостаточным. Концепция гуру как существа, отдельного от тебя, является последним препятствием, которое должно исчезнуть.

Именно с этой точки зрения Заратустра дал своим ученикам последнее наставление: «Теперь забудьте все, о чем говорилось. Забудьте, все, что я сказал, кроме одного, остерегайтесь Заратустры!»

Как и когда люди начали посещать Нисаргадатту?

Человек по имени Морис Фридман, который в течении тридцати или сорока лет общался с Кришнамурти, а также многие годы общался с Раманой Махариши, каким-то образом оказался у Махараджа.

Г-н Фридман говорил моему другу: «Не делайте ошибку, пренебрегая Нисаргадаттой, ошибку которую совершил я. Не обманитесь его простой наружностью и его какой-то домашней манерой вести беседу. Не обманитесь. Я совершил эту ошибку, но к счастью, эта ошибка была исправлена».

Представители Запада начали приходить к Махараджу после того, как была опубликована книга «Я Есть То».

Принял ли Морис Фридман в конце концов Нисаргадатту в качестве своего гуру? Перешел ли он к нему от Кришнамурти?

Должно быть, да. Но я не думаю, чтобы он делал какие-нибудь конкретные заявлению по этому поводу.

Нисаргадатта говорил на каком-то диалекте?

Он говорил на маратхи. Любопытно, что обычный стиль его речи был самый обыденный, но те слова, которые относились к учению, отличались невообразимой глубиной. Он часто говорил, что не знает, откуда появляются эти слова, ведь он практически безграмотен. Он также говорил, что многим из его коллег это не нравилось, так как он не повторял то, что говорил его гуру буквально, слово в слово.

Не могли бы вы рассказать немного о том, как вы впервые встретили Нисаргадатту?

Да! Я думал, что никто об этом не спросит! (Смех.) Случилось так, что Джин Данн, которая редактировала книги с беседами Нисаргадатты, написала статью о Махарадже и книге «Я Есть То» в октябрьском номере журнала «Маунтен Пас» за 1978 год, который является официальным изданием ашрама Раманы Махариши и который я выписываю уже двадцать пять лет. В статье было большое количество цитат из этой книги. И я немедленно приобрел две книги. Я прочитал их за выходные, а утром отправился к Махараджу. Когда я впервые поднялся по лестнице в его комнату, там никого не было, кроме самого Махараджа и его личного помощника. Когда я вошел и встал перед ним, его первыми словами были: «Ты наконец-то пришел. Входи и садись».

Думая, что он адресует эти слова кому-то другому, я оглянулся, но за мной никого не было. Что произвело на меня самое большое впечатление – это то, что у меня было отчетливое ощущение, что он не осознавал, что он произносил эти слова. Так что эти первые слова были для меня источником огромного вдохновения. Вот так я попал к Нисаргадатте.

Говорил ли когда-нибудь Нисаргадатта, что вы являетесь его преемником или что-то в этом роде?

Махараджа не интересовал вопрос о преемнике. Все, что он говорил, это: «Выйдут семь или восемь книг». Махарадж также говорил: «Многим людям не нравится то, что я говорю», имея в виду других учеников своего гуру . «Они ожидали, что я буду повторять все в точности так, как говорил мой гуру . Но я не повторяю слово в слово то, что говорил мой гуру . Все, что выходит из меня, является нужным в данный момент».

Его гуру относился к традиционной цепи преемственности. Одной из отличительных черт Махараджа было то, что он никогда не придавал большого значения преемственности. У меня было ощущение, что он считал, что слишком много внимания уделялось цепи преемственности и недостаточно – сути самого учения. В случае со мной он пошел еще дальше. Он сказал: «Когда ты будешь говорить, ты не будешь повторять мои слова буквально». В тот момент вообще не было и речи о том, что я буду говорить!

Значит, он как бы предсказал это.

Предсказание случилось , мадам. Его не интересовали предсказания.

Как случилось, что вы начали проводить беседы?

Когда я пришел к Махараджу, одним из моих первых решений было давать на его вопросы прямые ответы без интеллектуального вмешательства и размышления о том, понравился ли ему ответ или нет. Так что, когда бы не задавался вопрос, он получал простой, спонтанный ответ.

Махарадж понял, что в определенный день со мной что-то произошло. И с этого дня наши отношения изменились. Формальность исчезла, и я мог позволять себе некоторые вольности с ним, чего я не осмеливался делать раньше.

Моя сестра – консерватор в вопросах религии, и когда она узнала, что ко мне приходят люди, и что мы обсуждаем эту тему, это было для нее ударом, поскольку, как она сама сказала, говорить об этих делах без санкции со стороны гуру является кощунством. Поэтому мне пришлось объяснить ей, что у меня было особое разрешение Махараджа на проведение бесед.

Это разрешение было получено особым образом. Когда я начал переводить, в этом была определенная нужда. Любимым словом Махараджа было слово «нужда». Каждое событие происходит с целью удовлетворения какой-то нужды, так что то, что я пребывал у стоп Махараджа, удовлетворяло нужду двумя путями – с точки зрения Махараджа и с моей точки зрения.

Моя точка зрения была очевидной. Прежде, чем я попал к Махараджу, в течение почти тридцати лет мною владело желание попасть к Рамане Махариши. Я сделал несколько попыток. Ни одна из них не увенчалась успехом, так как мне было предназначено сидеть у ног Махараджа, а не кого-либо еще. Нужда со стороны Махараджа состояла в переводчике, который бы интуитивно понимал то, что он хотел донести и чье знание английского было бы выше среднего уровня, и который бы также понимал западный ум. Таким образом, случилось так, что этот механизм тела-ума, носящий имя Рамеш, отвечал всем этим трем условиям.

За два месяца до смерти Махарадж был очень болен. Он все время лежал, но все еще мог вставать и подниматься по лестнице в комнату, где проводил беседы. Однажды во время беседы он решил спуститься к себе и впервые сказал присутствующим: «Можете продолжать задавать вопросы»; и, указав на меня, добавил: «Ему поручается отвечать на них».