Гейдар Джемаль - Фузеи и Карамультуки

По другую сторону трассы (в другом измерении!) живет приятель Крида, одинокий старый вдовец Джад. Он-то и советует Луису захоронить сначала кота, а потом и сына на старом индейском кладбище в чаще леса. Здесь вступает в силу еще одна психическая сила-пугалка, господствующая в ночном «я» американцев: ревенанты. «Иногда они возвращаются»: сначала кот, а потом ребенок возвращаются с индейского кладбища в виде живых мертвецов, которые превращают в себе подобных оставшуюся семью.

Образ живых мертвецов, заполонивших мир, господствует и в американской литературе, и в голливудской продукции. Частым сюжетным ходом оказывается сохранение всего лишь одного или нескольких «нормальных» людей среди моря ходячих трупов. В действительности, это читается как иносказательно выраженный приговор состоянию современных американцев. В «Судьбе Салема», относительно раннем произведении С. Кинга, вампиризм как заразная болезнь поражает все население города (Америки). Даже положительные герои, с которыми читатель успел сродниться, тоже проходят через катастрофу заражения и перерождения в «живого мертвеца». От зла вампиризма не спасает ни чеснок (символ народно-языческой стихийной нравственности), ни христианское распятие! За всем этим ужасом стоит чудовищная мощь древнего вампира, импортированного в Новый Свет из Европы. Аллюзия понятна: грехи старого социума превращаются в адскую катастрофу после имплантации в лишенную иммунитета новую общность.

Стивен Кинг, взявший на себя титанический труд оформить в виде сверхэпопеи все содержание американского бессознательного, приходит к финальному видению «американского мироздания» как великой башни, держащей на себе все живое, которое находится, однако, под угрозой со стороны «Алого Короля». Присные этого зловещего монстра день и ночь работают над перепиливанием канатов, которые удерживают эту башню – ось миров – в вертикальной позиции. Когда она рухнет, то увлечет за собой в пропасть все живое. Кузница Алого Короля, в которой перерубают опоры, – это само американское государство, чьи посланники, «низкие люди в желтых плащах», слишком напоминающие фэбээровцев, охотятся за инакомыслящими по всей стране.

Кинг же дает и формулу взаимодействия государства и общества в романе «Нужные вещи»: демон-искуситель, являющийся каждому городку и каждой общине, предлагает всякому в нем воплотить его самую затаенную мечту в обмен на душу. Прямо-таки по знаменитому эссе Бодрияра об Америке – страна воплощенной гиперутопии, которая продает миру якобы возможность якобы удовлетворить все заветные и сокровенные мечты. Но, как и у Бодрияра, реализация этой утопии – всего лишь подмена, которая оборачивается апокалипсисом в масштабах (пока что) отдельно взятого городка.

Из противостояния и компромисса официального мифа и народного бессознательного, как правило, рождается «национальная идея». (Компромисс этих двух начал следовало бы иметь в виду тем, кто сочиняет национальную идею в России: сначала хорошо бы разобраться с коллективным бессознательным, которое в нашей стране тоже может преподнести немало сюрпризов!) Стивен Кинг дает блистательную формулу этой национальной идеи, которая на первый взгляд примиряет дуализм официальных Добра и Зла с глухо бормочущей неспокойной совестью молчаливого большинства. Эта формула – в первой же фразе «Темной башни»: «Человек в черном спасался бегством через пустыню, а стрелок преследовал его». Здесь сама героическая душа честной и мужественной нации, символизируемая Роландом Дискейном (Клинт Иствуд?) преследует безымянное черное зло, которое пребывает в своей стихии – пустыне, территории вне цивилизации. Формулировка, которая является парадигмой столкновения Америки с окружающим миром. Человек в черном, спасающийся бегством через пустыню, это, конечно, Саддам Хусейн (или Бен Ладен), за которым неумолимо идет спецназ морской пехоты США или агенты ЦРУ. Казалось бы, так… Да только Кинг не изменяет своему глубокому недоверию (а может быть, и ненависти) к американскому истеблишменту и созданному им «аппарату насилия и угнетения». Вечное преследование человека в черном – это погоня за собственным грехом, никогда не прекращающийся ужас самобичевания. И когда Роланд стреляет в человека в черном из обоих револьверов, то колдун лишь смеется: «Когда ты стреляешь в меня, то ты стреляешь в себя, вот почему ты меня никогда не убьешь».

«КОНТРУДАР». 31.03.2009

Этот роскошный оккультный цветок был явно предложен Копполой в качестве сквозного символа в его фильме «Молодость без молодости». Что такое роза, знает каждый любитель оккультизма и теософии: это символ «женственного аспекта» Неба, того, который для краткости именуется Истиной. Эта роза присутствует в заставке фильма, время от времени появляется то там, то тут из ничто вокруг главного героя (профессора Доминика), а в последнем кадре, когда профессор в виде замерзшего бомжа валяется в бухарестском сугробе, прыгает в его мертвую руку…

Эффект несколько фотошопный, но по размышлении понимаешь, что великий Коппола так и хотел.

Сюжет-то, в принципе, сложный, запутанный. Профессор Доминик со студенческой скамьи интересовался восточными языками. Главной его целью была даже не теософия, а знание о том, в какой момент человеческое существо становится «говорящим созданием», как это происходит. Судя по всему, нашего героя (который, видимо, несет в себе аллюзию на традиционалистского румыно-франкоамериканского исследователя религий Мирча Элиаде) не устраивают марксистские варианты ответов. Он ищет происхождение языка в трансцендентных уровнях реальности. Ищет их долго и без толку, потому что в конце жизни (с которого начинается фильм) идет по улице под дождем, хныча и жалуясь, что вопрос не решен и главная книга не написана. В этот момент прямо на тротуаре его поражает молния (это выполнено в фотошопной эстетике, как многие чудеса этого фильма). Семидесятилетний профессор не умирает, а становится молодым и сексуально предприимчивым. Более того, теперь их два: он и его двойник. Alter ego все время подсказывает «стволовому персонажу», что делать.

Тут как раз война. Румынию заполонили нацисты в эффектной, но исторически совершенно неверной форме (почему-то темнозеленого цвета. Не способны в Голливуде помножить два на два без ошибки).

Нацисты очень хотят познакомиться с чудесным профессором. Есть у них гениальный медицинский злодей – конечно же, любимец Гитлера! – который давно уже миллионовольтовыми разрядами пытается оживить всякую дохлую скотину (в фильме – лошадь). Про «миллион вольт» навязчиво повторяется в разных ситуациях. Молодой раздвоившийся профессор бежит по подложным документам в нейтральную Швейцарию, но «сумрачный нацистский гений» (которого, кстати, зовут Йозеф – как Геббельса и доктора Менгеле) находит его и там, и на невнятной ночной улице якобы Женевы, размахивая парабеллумом, предлагает сотрудничество. Профессор понимает, что согласиться – значит, плюнуть в лицо всему цивилизованному человечеству, закрывает глаза и усилием воли заставляет немецкого экспериментатора застрелиться (телекинез, походу?) Путь к либеральному рыночному человечеству свободен.