Нэнси Росс - Мир дзэн

Дзуйган каждый день обращался сам к себе: «Учитель!»

Затем тут же отвечал: «Да, господин».

Потом командовал: «Стань спокойным».

И снова отвечал: «Да, господин».

«И потом, — добавлял он, — не позволяй, чтобы тебя обманывали».

И послушно отвечал себе: «Да, господин, да, господин».

Комментарий Мумона : Старик Дзуйган продает и покупает сам себя. Он разыгрывает кукольное представление, в котором одна маска — учитель, другая маска — его собеседник. Одна маска говорит: «Стань спокойным», другая говорит: «Не позволяй, чтобы тебя обманывали». Если кто-нибудь захочет стать одной из этих масок, то будет не прав, а вот если он будет подражать Дзуйгану, то уподобится хитрой лисе.

Бывает, ученики дзэн не видят человека под маской. Это потому, что они признают эго, душу.

Эго-душа есть зародыш жизни и смерти, Лишь глупец назовет это настоящим человеком.

…Алхимику было ясно, что «центр», или то, что мы привыкли называть «я сам», находится не в эго, но вне его, «в нас», но не «в нашем разуме», и, скорее всего, в той части нас, которую мы не осознаем, которую нам еще предстоит открыть в самих себе. Сегодня мы называем это бессознательным и различаем личное бессознательное, которое заставляет нас признавать существование тени, и безличное бессознательное, в котором мы узнаем архетипический символ самих себя.

Каждый человек рождается как все, а умирает в одиночку.

В тот день, когда наш мастер закончил первую из своих ежедневных бесед в монастыре Кайюань, что неподалеку от Хунчжоу, мне (Пэй-сю) случилось зайти к нему в комнату. Я сразу же заметил картину на стене, и у монаха, что заведовал монастырским хозяйством, узнал, что это портрет одного знаменитого монаха.

— Неужели? — удивился я. — Да, я вижу изображение, похожее на него, но где же он сам?

Молчание было мне ответом. Я заметил:

— В этом монастыре живут буддийские монахи, так ведь?

— Да, — ответил управитель. — И вот один из них. После того я попросил мастера о встрече и пересказал ему эту беседу.

— Пэй-сю! — позвал он.

— Слушаю, мастер, — почтительно ответил я.

— Где ты ?

Поняв, что на такой вопрос невозможно дать никакой ответ, я побыстрее попросил мастера вернуться в зал и продолжить свою проповедь.

Кому это нужно — бояться слиянья?

Смерть любого человека умаляет меня, потому что я есть человечество; и потому никогда не спрашивай, по ком звонит колокол; он звонит по тебе.

Бог ждет от тебя лишь одного — чтобы ты вышел из самого себя как созданного им существа, и пусть Бог будет Богом в тебе.

Всякая медитация основана на том убеждении, что мы должны принять Реальность, от которой в сущности никогда и не были отделены, и пробудиться от долгой иллюзии эго. Если мы сделаем это, то сейчас же прекратим думать об Истине и узнаем наконец, в чем же она, эта Истина, состоит. В переходе от размышления к знанию и достигается зрелость разума в «не-уме».

Так же, как Бог не имеет имени, ибо все названия ему чужды, не имеет имени и душа; ведь она всегда здесь, так же, как и Бог.

Поэтическая природа не имеет «я» — она везде и нигде; не имеет она и характера… Точно так же и поэт — он всегда… живет в каком-то другом теле.

Вся реальность — это деятельность, которую я делю с другими и которую не могу приспособить для себя лично. Если же нет такого разделения, то нет и реальности.

Осмелимся ли мы открыть дверцу в глубину самих себя? Для чего нам эта плоть и эти кости?

Если ты думаешь о своем уме своим умом, Как же отличаешь ты одно от другого?

Если человек хочет увериться, на правильном ли он пути, пусть закроет глаза и идет дальше в темноте.

Рождение — не акт; это процесс. Цель жизни есть полное рождение, а трагедия ее в том, что большинство из нас умирает, так и не родившись. Жить — значит рождаться каждую минуту. Смерть приходит, когда прекращается рождение. Физиологически наша клеточная система непрерывно воспроизводит саму себя; однако психологически большинство из нас в какой-то момент просто перестает рождаться.

Как подчеркивают многие священные книги Востока, трудно возродиться к новой жизни в облике человека; тибетские учителя говорят так: «Лишь глупец может упустить те великие возможности, что открываются перед каждым, кто возродился человеком».

Он (Хайдеггер) начинает свою лекцию перед студентами во Фрайбурге с рассказа о положении в университете и проблемах современной жизни. Он говорит, что начало всякой философии есть выход человека из самого себя в мир, который его окружает. «Что есть философия?» — задается он вопросом и тут же отвечает: «Философия есть философствование. А что такое философствование? Философствование — это трансцендирование. Что такое трансцендирование? Это осознание собственной, человеческой природы в ее взаимосвязи с обстоятельствами и одновременно в ее независимости. Это значит приближение к объекту во вспышке озарения, которую метафорически описал еще Платон, назвав ее „искрой“. Это обнаружение смысла существования, нахождение его в самом себе, в своей работе, обязанностях, отношениях с обществом, в обыденной жизни, наконец». (…)