Филипп Дженкинс - Войны за Бога. Насилие в Библии

Многое из того, что восхищает или пугает современных западных людей в Коране, проистекает из христианства, как его понимали в Аравии в VII веке, и также, в меньшей степени, с иудаизмом того времени. И в любом случае нынешние читатели реагируют на представления, порожденные Библией и долгими веками споров и дискуссий о ее содержании. Если Коран кажется нам более универсалистским и человечным, чем Библия, это объясняется тем, что религии, основанные на Библии, сами развивались, пытаясь вписаться в жизнь тогдашнего мира. Сама относительная гуманность Корана свидетельствует о его принадлежности к определенным временным рамкам в истории.

Несмотря на то, что она порождала и порождает нравственные сомнения, история завоевания глубоко окрашивала собой традицию понимания Библии у иудеев и христиан — как часть целостного повествования об избрании Богом народа, которому он даровал землю. В свою очередь, эта модель повлияла на формирование христианского вероучения. Кроме того, во многих случаях истории о завоевании вдохновляли верующих этой традиции на насильственные действия или позволяли их оправдывать.

И даже сегодня многие религиозные мыслители видят ценность этих историй, а некоторые даже оправдывают стоящее за ними богословие уничтожения. Даже и в наши дни некоторые богословы считают, что сам Бог дал повеление истреблять народы и проводить этнические чистки, а потому простым смертным не стоит ставить под вопрос характер этих распоряжений. Хотя такие авторы крайне осторожны, хотя они заверяют, что указания Бога о завоевании касались одного уникального момента истории, который уже никогда не повторится, а потому не влияет на поведение верующих иных эпох, их комментарии содержат классическое оправдание геноцида — и это оправдание по своему языку и риторике удивительно похоже на те слова, которые звучали во время холокоста ХХ века.

Идеи исхода и завоевания стали теми столпами, на которые опирается религия, основанная на Библии. Эти темы звучат в псалмах, которые на протяжении веков были важнейшей основой для вознесения хвалы и поклонения Богу как у иудеев, так и у христиан. Даже и сегодня псалмы занимают центральное место в христианском богослужении — даже в либеральных церквах, которые тщательно стараются не вспоминать повествования о древних кровавых бойнях.

Он [Бог] ради них народы изгнал,

землю роздал израильским племенам,

дал им вселиться в чужое жилище{149}.

…И дал им земли других народов,

они наследовали труды этих народов{150}.

Как правило, религиозные наследники Моисея и Иисуса Навина прославляли эти события как ключевые моменты истории о рождении и росте народа, опуская их кровавые детали. Так, Псалом 135 воспевает великие Божьи дела, за которые Израиль всегда должен его благодарить, и, среди прочего, мы слышим, что Господь Бог:

…Убил царей сильных,

милость Его навек.

Сихона, царя аморейского,

милость Его навек.

И Ога, царя Башанского,

милость Его навек.

А землю их отдал во владение,

милость Его навек{151}.

Хотя, если верить Второзаконию, когда воины Моисея одержали победу над Сихоном, они убили также всех его подданных — каждого мужчину, каждую женщину, каждого ребенка.

Другие авторы Библии говорили о насилии откровеннее. В V веке до н. э. Неемия вспоминает о переселении народов, которое было необходимо для расселения Израиля:

Ты подчинил им царства и народы, отдал им землю до самого края. Они завладели землями Сихона, царя хешбонского, и землями Ога, царя башанского… И потомки, придя, завладели страной: Ты даровал им победу над ее жителями, ханаанеями. Царей и народы этой страны Ты отдал в руки израильтян, и те делали с ними, что хотели{152}.

Христиане, подобно иудеям, унаследовали эти воспоминания об исходе и завоевании. С первых дней своего существования христиане верили в то, что Ветхий Завет как предзнаменование указывал на их собственную историю. Повествования и события Ветхого Завета предвещали Новый, давали ряд образцов или прототипов для последнего — отсюда возникла идея «типологии», которую мы рассмотрим подробнее в главе 8{153}.

Ветхозаветные истории определяют собой структуру повествования четырех Евангелий, в которых многие слова и деяния, приписываемые Иисусу, коренятся в древних пророчествах или строятся на древних образцах. Так, все евангелисты пользуются ветхозаветными текстами, когда рассказывают о распятии. Почти для всех евангельских историй об Иисусе можно найти параллели или аналогии в Ветхом Завете, особенно если читать его в греческом переводе, который был лучше знаком евангелистам. Такие взаимосвязи между Ветхим и Новым Заветом могут удивить современного читателя Библии, который привык видеть в первом Еврейскую Библию, основополагающий текст иудаизма, а во втором — важнейший священный текст христиан, радикально отличающийся от Ветхого Завета. На протяжении большей части существования христианства верующие понимали, что Ветхий Завет был, безо всяких оговорок, их священной книгой, которая в каждом тексте предсказывала пришествие Иисуса Христа. Иисус был новым Авраамом и Моисеем, новым Илией и Иисусом Навином{154}.

Христиане видят свои самые важные «прототипы» в истории о перемещении Израиля из Египта в Ханаан. Эту древнюю сагу они начали читать в свете пасхальной истории, в свете креста и воскресения. Христиане видели в Иисусе Моисея, который спас свой народ и вывел его из земли египетской. В момент крещения христианин идет через смерть к жизни, подобно древним евреям, перешедшим через воды Чермного моря. Первые христиане были укоренены в иудейской традиции, и потому без колебаний ставили свою веру в контекст древней истории искупления и спасения, а потому часто обращались к Второзаконию. И на самом деле Второзаконие относится к тем ветхозаветным текстам, которые чаще всего цитируются в Новом Завете — здесь оно стоит на третьем месте после Псалтири и Книги пророка Исайи{155}. Закон, о котором размышлял Иисус, содержится во Второзаконии, и возможно, эта книга повлияла на него более всех прочих. Когда Иисус удалился в пустыню, дьявол искушал его тремя предложениями, и каждый раз Иисус отвечал ему текстом из Второзакония{156}.