Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Вадим Сергеевич, я к вам с просьбой. У меня 22 октября действия паспорта кончается, и, как я лицо без гражданства, мне его могут поновить толькя в МИДе в Уругвае. Я вас прошу ради Христа помогчи с билетами.

– Ну что, Данила Терентьевич, поможем. И когда думаешь вылетать?

– Да хоть бы через неделю.

– Ну, мы здесь разберёмся. Данила Терентьевич, позвони в понедельник, потому что меня до понедельника не будет.

– Хорошо, Вадим Сергеевич, спаси Христос за такую услугу.

– Данила Терентьевич, благодарю, что зашёл и обратился с просьбой. Ну, хорошо, удачи тебе, Данила Терентьевич.

Я чуть не заплакал, но выдоржал, ишо повторил:

– Спаси Христос, – и вышел.

Думаю, Марфе оставлю пятьдесят тысяч рублей, Георгию сто тысяч рублей на билеты, но вот как Андрияну помогчи? Он проворный.

Пошёл в монастырь к филипповсам, зашёл к матушке Соломониде и спросил у ней:

– Я жду жену с Сибири, и негде остановиться, у Руслана всё заполнено.

Она пообещала поговорить с наставником. Но так как я наказывал Андрияну, чтобы он вёз вышиты рубахи и сарафаньи, сколь у меня было запасных, я пошёл по лавкам старообрядческим навеливать.

Са́мо хорошо меня приняли в храме святителя Николы на Бутырском валу. Рубахи и сарафаньи оне у меня приняли, но я попросил побеседовать с батюшкой. Ему сообчили, он долго не заставил себя ждать, провёл меня к себе в приёмную и спросил:

– В чем можем вам услужить?

Я рассказал, хто мы и откуду. Он спросил, знаю ли в Минусинске Леонтия Скачкёва, я ответил:

– Да, оне мене́ друзья.

– Ну, рассказывай дальше.

Я кратко рассказал, что с нами случилось в России, и просим ради Христа помогчи продать рубахи, сарафаньи и пояски. Он мне ответил:

– Приходи в храм в воскресенье, я с братияй поговорю.

Я его поблагодарил и ушёл. Ето тот самый храм моего друга Писаревского Александра, и, когда я первый раз был в России, я с нём был здесь в етом храме.

Звоню Ольге Геннадьевне.

– Данила, ты где?

– Я в Москве.

Ну, мы с ней встретились на Ярославским вокзале, я ей всё рассказал, что с нами происходит в Сибири, она ахнула. Я ей задал вопрос:

– Ольга Геннадьевна, дай добрый совет. Что нам делать? Прошу совету.

– Ой, Данила, вам трудно будет здесь в России, у вас всё равно там легче, в Южной Америке.

– Да, вы правы. Я чичас нахожусь в разбитым корыте.

– Да, я вам верю, Данила. А как семья?

– Да так же, Ольга, все в переживанье. Ты знаешь, мы здесь с долгами не расшитаемся, а оне будут увеличиваться.

– Да, ты прав, Данила. А книгу нача́л писать?

– Вот чичас буду начинать. Я еду в Аргентину.

– На сколь время?

– До следующай весны. Там у Тани будет спокойно, вот и собираюсь писать.

– Давай пиши, я в тебя верю.

– Я и сам в себя верю, и на Бога надеюсь, чтобы дал памяти. Чичас Марфа с Ларивоном приедут, ему надо поновить паспорт.

– Данила, а хто финансируют билет?

– Да опять Якунин Вадим Сергеевич.

– Да хоть есть к кому обратиться…

– Ольга, уже стыдно.

– Да я понимаю. Ну, Данила, всё будет хорошо, толькя пиши. Ну, Марфа приедет, сообчишь?

– Да, Ольга, обязательно.

– Данила, а ты в Австралии знаешь кого?

– Да, Фому Калугина, Чернышовых, и где-то мамин дядя и брат двоюродной. Дядю звать Иван, а брата не знаю. Оне то ли в Новозеландии, то ли в Австралии, а нашенски живут где-то в Ярвуне. А что, собираешься в Австралию?

– Да, Данила.

– Ну, счастливо скататься, хоть привезёшь новости, где проживает наша ро́дство.

– Да, Данила, обязательно.

– Ну ладно, Ольга, ишо встретимся.

Хотел позвонить Москвину и всё рассказать, но визитки не оказалось, в моей агенде [423]толькя секретаря Поповы Юры. Звоню – Москвина нету, вот беда. Лидии Ивановны визитки тоже нету. Звоню Наташе Литвиной.

– Наташа, ето Данила Зайцев. У вас время есть встретиться?

– Да, Данила, чичас в 18:00.

– Ну хорошо, давай встретимся на Курским вокзале.

Звоню Вренёву Сергею Матвеевичу.

– Ало, хто ето?

– Вам звонит Зайцав Данила.

– О, Данила, где ты потерялся?

– Да в Сибири.

– Вон как! А Василий что, уже вернулся в Уругвай с семьёй?

– Ничего не знаю, Сергей Матвеевич.

– Данила, я сейчас нахожусь в Рязани.

– Ну хорошо.

– А что, что-то нужно?

– Да нет, просто пообчаться. Ну, пока.

Вон как, значит. Василий бросил всех и уехал, так что у них тоже несладко пришлось. Ех ты, тесть, что ты думал? Было тебе говорёно – нет, ваша зависть вас сгубила. Да разве я вас бросил бы? Ну, вы сами избрали себе лидера – вот и получайте. Но мне их стало жалко. Но жить с ними – больше никогда.

Звоню Караваеву, «Екоград».

– Данила Терентьевич, ты где потерялся?

– Мы в Сибири.

– Ты чичас где?

– А именно где?

– Чичас на Курским вокзале.

– Когда будешь свободный?

– Через полтора часа.

– Хорошо, я подъеду.

– Ну давай, подожду.

Мы встретились с Наташай, разговорились о тем о сем, я повестил её, что начинаю писать свою историю.

– Данила, молодес, хто-то должен начать из вас, старообрядсов.

– Да, Наташа, вы правы, хто-то должен ето начать. А я давно собираюсь, но всё не насмеля́лся, но Ольга убедила.

– Ето какая Ольга?

– Да одна подруга – Ровнова Ольга Геннадьевна.

– О да, знаю, хотя и не встречались. Но ето порядошно и ответственно лицо, про неё рекомендация очень хоро́ша, и она надёжна.

– Да, я так же понял, она мене́ очень нравится. Она мене́ хочет помогчи отредактировать и перевести на английский и испанский.

– Да, вот ето здорово, но молодес. Данила, увидишь её, передай привет от меня, охота познакомиться.

– Хорошо, постараюсь. Наташа, я к вам с просьбой. Я часовенного согласия, но не знаю, какого течения или какой родословны. Вы писатель часовенного согласия, и подскажите, как можно и где раздобыть книгу Покровского?

– Данила, ето сложно, но она у меня есть. Хошь, я её ксерокопирую и передам тебе.

– О, Наташа, вечно буду благодарить, ведь ето наша история.

– Да, Данила, вы правы, ето про вас, вы же с Алтаю.

– Да, Наташа. Наташа, я уезжаю в Южну Америку в первых числах октября, а чичас жду Марфу с Сибири.

– Данила, охота познакомиться с твоёй Марфой.

– Да, Наташа, обязательно познакомлю.

– Ну, Данила, я пересниму и позвоню. Давай, пока.

Наташа – ета женчина не никониянка, не староверка, но настоящая християнка. Хоть она и называет себя и никониянкой, сердсе очень хоро́ша у ней.

Ну вот, подходит Караваев Николай Михайлович.

– Данила Терентьевич, вы где потерялись?

– Да в тайге в Сибири.

– А я думал, что вас уже потерял.

– Да нет, Николай Михайлович, мы строились. Я к вам обращаюсь, потому что многи просют помощи, и я поминал о вас, о «Екограде». Вы уже где-то строите городки?

– Да, в Туле, но ето толькя начин.