Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

– Как ты ето терпишь?

Мене́ взяло смех:

– А чё, тебе мешают?

– Да не могу терпеть, как оне на тебе лазют.

– Ну что, иди к моёму психиятру.

– Да, надо бы.

Я Андрияна послал и Марфу сводил к врачу.

Звонит Вадим Леонидович. Новости:

– Данила Терентьевич, вами заинтересованы посольство Российской Федерации, но чичас меняются служащия, в конце июня мы вам позвоним и приедем в гости, наладим хорошее отношение с вашим государьством и порекомендуем вашу обчину.

– Вадим Леонидович, я не знаю, как вас благодарить, но спаси вас Господи за таку́ добродетель.

– Данила, пока не за что благодарить.

Я ето сообчил Бертоже, они одобрили.

Работа у нас шла спокойно. Андриян готовил землю к весне. В июле звоню Вадиму Леонидовичу, он толькя что приехал с Москвы, пообещал организовать поездку к нам. Ето всё сообчалось нашим властям, оне готовы были принять гостей. Но у нас нонче в октябре выборы, ето вообче кошмар, у всех компромисс [543], все заняты. В сентябре Вадим сообчил мне:

– Данила, пускай посылают протокольное писмо власти, на следующу неделю и мы приедем.

Я всё ето сообчил к Леандро Бертожя, оне посулили послать писмо с приглашением, но Вадим через три дня сообчил:

– Данила, что оне нам послали, ето негоже. Писмо протокольно – оно идёт в МИД, и по разрешению МИДа, толькя тогда мы можем поехать к вам.

Я снова обратился к Леандро Бертожя и всё объяснил, мне пообещали исправить. Через два дня звонок:

– Даниель, Бертожя срочно уехал в Буенос-Айрес и просит аудиенсию в посольстве Российской Федерации.

Я Вадиму сообчил решение министра, Вадим одобрил и сказал:

– Хорошо, мы его примем.

Настал день приёма, я знал, что решается наша судьба, но как-то мне было весело, я чувствовал: всё будет положительно. В 17:05 часов звонит Вадим Леонидович:

– Данила, вам повезло, министр к вам отзывается очень хорошо, и мы от Российской Федерации тоже ему сказали: вы наши, мы поможем найти инвесто́ров для вас и будем курировать вас, а министр пообещал не задарживать проекты, но, наоборот, идти навстречу и помогать и выделить земли под проекты. А вы, Данила, займитесь, чем заняться, где каки́ земли и что можете предложить инвесто́рам интересного и выгодно.

– Хорошо, Вадим Леонидович, я етим займусь, но мене́ ето всё известно, но я утошню и вам сообчу.

– Хорошо, Данила, будем на связи.

Я стал готовить предлоги. Конечно, пришлось выяснить, чем интересуется наша провинция. Мы предлагаем земли под фрукту, ягоду, скотоводство, виноград для вина – климант для виноградников здесь отличный, – маслины, сухофрукты, туризьма, горя́чи целебные источники, санатории, отели, минеральные воды, охота, рыбалка, отдых, строительство посёлков, городов, шопинов, асфальтировать дороги – городски и трассы, есть земли нетроганы – приводить в порядок, ровнять, водопроводы – и продавать. Наша провинция бурно развивающаяся, здесь по́лно нефтяников и газу, разно ископаемое, ро́стить драгоценную рыбу, включая осетрову, и за пять лет брать икру, пеноблоки для строительства очень востребованы, енергетика, тут тихо и спокойно. Особенно Анды, но Анды быстро стали заселять богатыя и инострансы. Я сделал список и увёз Вадиму Леонидовичу, он тоже уже подготовил партнёров и спросил:

– Когда поедешь в Москву? Ето не телефонной разговор.

– Да, я понимаю, но хочу дождаться конкретно землю.

– Хорошо, будем на связи.

Подошли выборы, прошло всё нормально, Кристина Фернандес де Кишнер выиграла, ето хорошо, как ни говори, страну подняли оне, пусть и дале работают.

Я подготовил презентацию – предлоги партнёрам – на испанским языке и передал министру. Вскоре местные чиновники забегали за мной и стали делать предлоги разных земель. Да, пришлось съездить, всё ето проверить, но странно, я стал замечать: тут что-то не то, кака́-то тайна здесь кроется, что-то таят и недоговаривают. Но заметно, что ето алчность чиновников, и ето можно провалить дважды два, а ето очень просто. Я никогда не соглашусь ни на каку́ коррупцию, вот и будет всему конец. Значит, надо подумать, как поступить, чтобы всё было хорошо.

Звонок от Степана: мама у смерти лежит. Я арендовал машину, и с Марфой отправились в Чоеле-Чоель. Настроение было скверноя. Надо проститься с мамой, как ни говори, тоже в жизни обижал, за ето мне было прискорбно. Знаю, что у маме последнея время рассудок стал совсем детский, и я с етим не мог смириться. Вот такая наша жизнь, но за всё обидно, за наша нерадения нашей временной жизни. Мы хотели бы вернуться назадь и поступить пои́наче, но ето невозможно. Что сеем, то и жнём, а по смерти всё нас встретит, так что сеем раз, а жать будем два раз: раз при етой жизни, а второй раз по смерти, и мы ето знаем, ето всё написано в Святом Писании, и всё подтвердилось пророчеством и святителями. Но са́мо-то обидно: а что мы оставляем потомству своему, где у нас искренняя любовь, правда нелицемерна, постоянство, крепость, терпление, уважение, милость? Всё разрушается, и никому не нужно [544]. У нас чичас в моде пьянство, блуд, лицемерия, жадность, ревность, клевета, насилие, вражда и так далея, и нихто не задумается, как ето вредно. Добро рождает добро, а зло покрывает злом, и всё ето зависит от нас. Мы не хочем творить добро, поетому зло стаёт сильнея.

Вот пример. Мне чичас пятьдесят три года, чичас идёт 2012 год. Я хорошо помню, что было при моей жизни. В начали семидесятых была любовь, взаимноя уважение, страх Божий. Помню, как ето обсуждалось и с каким старанием. В начале восьмидесятых всё так же продолжались заботы стариков, оне старались убеждали всю братию, все проблемы решали аккуратно и добросовестно. А вот в начале девяностых пошло как-то не так. Я понимаю, что пошло новое поколение, но интересно, нихто не берёт пример с предков, все поумнели, стали высокоу́мы, а нихто не задумался, что жизнь человеческая уже длится семь тысяч пятьсот лет и как-то выживали, а вот за последних сто лет всё развалили. А что будет дальше? Конец свету. Хто его приведёт? Конечно человек. И чем ни быстрея глобализация, тем быстрея конец свету. Ето можно доказать фактами. Да, есть добрыя люди, что думают обо всём. Но изменить невозможно пророчество, толькя одно остаётся: спасай да спаси свою душу, кайся, молись, постись, добро твори, толькя етим можем продлить век милости Божияй, а зло толькя принесёт гнев Божий.

Мы приехали к маме, я её увидел, и у меня сердце сжалось: ма́ленькя, сухонькя, еле дышит лежит… Тут пошли рассказы наперебой. Что мне не понравилось: но выяснилось, что маму возили в больницу и поставили укол, ей стало хуже, мама не захотела оставаться в больнице, потому что боялась, но хотела помереть дома, её увезли домой.

– И сколь она уже лежит так?