Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Стал просить у Николая, кланяюсь в ноги:

– Ради Бога, Николай, прими в вашу деревню.

– Да я не один, надо Александра спросить, мы синьцзянсов не хотели, нам самим мало.

– Но мы же свои, наши жёны сёстры.

– Ето ничего не значит.

– Николай, смилуйся, – опять поклон, – ради Бога.

– Ничего не обещаю. – Опять поклон. – Не кланься.

Что, Николай всех задарил, всех подкупил, его приглашают, пиры ему ставют, Николай в почёте, Николай набожный, милостливый, святой, а он ходит всех учит, его слушают со вниманием. Я ишо подходил два раза́ к нему с просьбой, но никак. Ну что, что-то надо делать. Пошёл к Александру Мартюшеву, ето будет Чупров зять, брата Степана свояк, человек скромный, в Аляске овдовел и взял Лизавету Ивановну Чупрову, от первой жены два сына и дочь – Колькя, Пашка и Фетинка. Стал у Александра проситься, он не против, но говорит:

– Я со своёй стороны все усадьбы уже отдал, сам видишь, сколь Чупровых. Просись у Николая.

– Но как просить, три раза́ просил, и не тянет и не везёт.

– Куда он деватся – просись.

Ну, я ишо подошёл к Николаю – нет результату. Ну что, поступать будем по-разному [137]. Слышу, что на сельскоя хозяйство дают хороший кредит, директор банка хороший, наших хорошо знает. Обратился к нему, попросил кредит купить трактор и диски, он выслушал:

– Хорошо, поможем, принеси контракт на землю, тогда обсудим.

Поблагодарил, поехал в Гичён, узнал, у кого земля близко около будущай деревни. Нашлась земля два кило́метра от будущай деревни, арендовал пятьдесят гектар земли, домишко старый, но ничего, можно жить, речкя вряд Гуажябос. А под деревню купили – называется Ринкон-де-лас-Питангас, она стоит на реке Кегуай, город двадцать два кило́метра Гичён. Сделали контракт на землю, с етим контрактом пошёл в банок, банок вырешил одиннадцать тысяч долларов.

– Принеси до́говор трактора и дисок.

На счастья, нашёл хорошай трактор «Массей Фергусон», семьдесят лошадиных сил, подоржанной, но в хорошим состоянии, наработанной семь тысяч часов. Ну, ето хорошо, ишо может проработать четыре-пять тысяч часов. Диски новы, за ето всё просют шестнадцать тысяч долларов, срядились на пятнадцать тысяч долларов. Приезжаем в банок с до́говором, банок выдаёт деньги, берём трактор с дисками, диски гидравликовы шикарны, оставляю у них и еду домой.

Приезжаю домой, новости: в деревне смеются – Зайчишка, хто ему даст кредит, ни земли, ни гарантий. Дети говорят:

– Марка Чупров нам говорил: «Зайчаты приташились, хто за вас будет отдавать?»

– Дети, терпите!

Марфа спрашивает:

– Ну, как у тебя дела?

– Хорошо. Землю арендовал у Питанги, на берегу Гуажябос, трактор купил с дисками, завтра надо будет отдавать последни деньги, банок вырешил одиннадцать тысяч долларов, а покупка на пятнадцать тысяч долларов.

– Ты что, правду говоришь?

– А что, вру? Завтра поедем, тестя попросим, он вас увезёт, а я погоню трактор, как ни говори, сто десять кило́метров, но надо гнать.

– А в деревне смеются.

– Да пускай смеются. Хто смеётся последняй, смеётся красивше.

На другой день выехали, я на тракторе, Марфа с детками с тестям. Приезжаю вечером домой, всем радость, трактор хороший, руль гидравлишный, речкя близко от деревни.

– Марфа, что будем делать? Остались без копейки, всё отдали за трактор.

– Не знаю, смотри сам.

– Вот что, давайте молиться Богу, Бог поможет.

И каждый день утро и вечер все молились.

Ето было за неделю до праздника Пресвятой Богородицы Успение. Поставили сети, утром поймали мешок рыбы, говорю Марфе:

– Марфа, поедем с Андрияном по суседьям, а может, рыбу продадим, может, хто-нибудь наймёт работать на тракторе.

Помолились, благословились и поехали, стали спрашивать у суседьяв, хто нанимает работать на тракторе. Нам сказали:

– Поезжайте к Кириченкиным, оне нанимают.

– Ого, повезло, русски! А где оне живут?

Нам рассказали: восемь километров отсуда. Ну, поехали. Приезжаем. Сразу видать, порядошный хозяин. Выходют, здороваемся, по-русски не говорят. Говорю:

– Ишшу работу на тракторе с дисками.

– Сколь берёшь?

– Люди берут двадцать пять, двадцать два доллара за гектар, а мы берём двадцать долларов гектар.

– А когда можешь приехать?

– Да хоть сёдни вечером.

– Хорошо, приезжай завтра, я с сыновьями поговорю, у их тоже надо дисковать.

Мене́ мужик понравился, простой, вежливый, разговорились, я им рассказал своё переселение и как нам чижало в сию минуту.

– Но мы очень вам благодарны, мы поймали рыбы, хотели копейкю сделать, но за вашу добродетель забирайте всю и поделитесь со своими сыновьями.

Старик увидел селый мешок рыбы, бесплатно не берёт, а я деняг не беру, но сказал:

– Посидите.

Старуха пошла наложила нам картошки, луку, рису, муки, поймала три курицы, петуха, старик принёс овечкю, говорю:

– Зачем ето всё?

Он говорит:

– Возмите, мы знам, как приходится жить в трудных ситуациях, нам тоже несладко пришлось в жизни, были православными, но жизнь заставила быть субботниками, ну что поделаешь.

Приезжаем домой, Марфа увидела всё и заплакала, и я не вытерпел.

Утром рано с Андрияном уехали на работу, взяли постель, продукту и дисковали день и ночь по очереди. За четыре сутки мы сделали чистыми шестьсот долларов, приезжаем домой весёлы, праздник встретили слава Богу. После праздника так же день и ночь работали, работа была и у сыновей: Педро, Ариел, Хакобо, оказалось, угодили очень хорошие люди, самого звали Федерико. Все наши заработки мы повёртывали на свою аренду. Посеяли кукурузы и пять гектар бакчи, но бакча без поле́ву уже не то. Как-то раз свозил своих девчонок к Кириченкиным, старуха надавала им куклов. Приезжам домой, Алёнка бежит к матери: «Мам, мам, у Кикирикиной старухи маленьки цыпляточки!»

Приезжает Николай с Палагеяй вечером, поужнали, дети помолились нача́л, подходют ко мне, прошаются и благословляются, также к матери, утром также. Николай не вытерпел и сказал: «Ишо не лучше, у таких людишек ишо и дети прощаются и благословляются!» Мы с Марфой переглянулись, ничего не сказали.

Оне купили землю, но с документами была проблема. Хозяева етой земли уже умерли, а остались дети, и некоторы из них не хотели подписывать, вот и надо было побегать. Продал им ету землю Хулио Дупонт, переродок [138]франсузов, парень очень умный, обходительный, мы с нём сразу подружились, он занимается продажей, землёй и машинерияй. Николаю пришлось хошь не хошь меня просить, чтобы помог, в переводшики, но сам не просил, но послал тестя.

И у тестя тоже проблема. Когда была авария, сын и дочь погибли и машину потеряли. Оне не хотели суд открывать, считали, что грех, но тот, хто убил, суд открыл, и тестю сказали: «Бери адвоката, не то будешь платить за весь суд». Оне узнали хороших адвокатов, «Бергер и Бейс» компания, ети адвокаты проверили всю експертизу и сразу поняли, что суд на ихней стороне. Суд был следующий. Наши ехали на пикапе с границы, мост был узкий для одной машине, знак преференции был – хто едет в столицу, после моста подъём в гору, мост сто метров. За пикапом шёл мотциклет, за мотциклетом легковая, пикап зашёл на мост, с горы спускается грузовик простой [139], шёл быстро, но без тормозов, на середине моста поддел пикап и тащил семнадцать метров, мотциклет хотел отвернуть, но не успел. Мотциклет измяло, водителю обои ноги изломало, и улетел под мост, легковую помяло, но пассажиры уцелели. Когда мы приехали, суд шёл, но некому было на него ездить. Василий Немец разорялся, что грех судить, роптал на тестя: «Какой наставник, суд открыл!» Вот и надо было на тракторе наниматься, бакчю ро́стить, за кукурузой ходить, землю выкручивать, на суд ездить да ишо помогать строить Николаю дом, барак, баню. Дерево им нашёл у Кириченковых, два гектара евкалиптов на столбы землю городить, брусьи, доски, ри́пы [140], лес пилили, возили на лесопилку и обратно и етим строили. Кириченкиных ребят выпросил, чтобы обгородили всю деревню.