Данила Зайцев - Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева

Илюшка жил в деревне, но лазил и пакостил с тем же воро́м. Илюшка у нас хороший дипломат, он никогда никого не обидит, со всеми ласковый, обходительный, но лукавый, он к любому человеку сумет подойти, тесть за ето его любил. Но как он женился, стал непонятный, а последняй раз, как приехал с Боливии, совсем стал неузнаваем и даже опасным и для нашай фамилии стал позором. Я решил категорически: покамесь он жить по закону не будет, не признаю его за сына.

Команданте Пиега убедил Андрияна, чтобы занялся контрабандом, что ето выгодно. Рыба не всегда, а контрабандистам надо надёжного человека, чтобы переплавлять одёжу с Аргентине, и за каждый раз плотют пятьсот долларов, потому что через таможню не всегда могут перевезти. Андриян всё мне ето рассказал, я ему ответил:

– Андриянка, будешь дурак, ежлив возмёшься за ето дело. Спомни, что я тебе говорил: начин всегда хороший, а кончается всегда плохо, и твой Пиега заведёт тебя в ловушку, ему все контрабандисты хорошо плотют. Андриян, ты как маленькяй. При первой опасности он вас предаст, и ето всё бесо́вско.

– Тятя, ты посмотри, весь Уругвай живёт на контрабанде, и все власти заморанны.

– Не говори так, не все власти заморанны, а хто-то.

– Хошь, я тебе покажу, как ето делается?

Мы раза́ два в неделю ездили на машине на аргентинску сторону, заливать горюча, и мале́нькя продукту брали, сколь разрешёно. Конечно, выгодно: наполовину дешевле. На границе Андриян мне показал:

– Вот смотри, очередь большая, вон пикап, вон, вон, закрыты палаткой, всё незаметно, но смотри хороше́нь, когда будут проверять.

Подошла очередь пикапу, подходит таможня, два человека с обоих сторон, заставляет водителя открыть брезент. Он смело открывает угол брезента, таможник заглядывает, но у них незаметно руки сработали так быстро внизу. Таможник как будто проверил и дал сигнал «Пропуск», и второй пикап, и третяй так же.

– Видишь, работается прекрасно, как будто всё легально, но бывает особый контроль, и тогда переплавляют через реку.

– Как ты всё ето знашь?

– Пиега рассказал.

– Андриян, знай, что свяжешься – будешь в тюрме и Пиега тебя предаст.

– Тятя, ты трус.

– Нет, не трус, но ето против закона.

– А чем жить? Рыбалка не всегда.

– Дак вот надо экономить.

Но Андриян не слушал и стал заниматься етим делом. Дело у него шло хорошо, он ответственный, за ето его любили. Но мы с Марфой его ругали.

Приезжает в гости Алексей с Федосьяй и младший внук Никон. У него в Аляске хорошо идёт. Оне уехали, он у шурина работал на постройке домов в столице, за год научился говорить по-английски, выучил строительство, сдал екзамен, получил лисензию, и уже берут с шурином дома-подряды и зарабатывают хоро́ши деньги. Алексей взял себе большой дом в долг, машины, инструмент и залез в хороший долг, еле успеват оплачивать. Заработки хоро́ши, но и платёж хороший. Не дай Бог работы не будет, всё полетит книзу. Но ему там не нравится, одно – что холодно, второ́ – все живут развратно, у него нет друзьей. Быть с друзьями – надо жить развратно, и на жену нет доверия, поетому приходится сидеть дома. Скучно, но за ето деньги целы.

– Все завидуют и злятся, что мы то купили, друго́ купили, а хто не экономит, тот живёт в долг. Но я думаю ишо проработать года три-четыре и переехать в Аргентину, куда-нибудь в спокойное место. Давайте съездим в Аргентину, в Конеса и ниже, посмотрим, где можем устроиться все вместе, сделать хорошу деревню, нас много, чичас дети, а там внучаты подрастут, а к людя́м не надо лезти, пускай живут себе спокойно.

– Да, Алексей, твоя идея прекрасна, но когда ето будет? Наши года уходят, а у вас бизнес. Ну что, с голыми руками сам знашь, как чижало. Поедем съездим, а там решать будем.

– Хорошо, поехали.

Алексей арендовал машину, и мы на двух машинах тронулись в Патагонию.

Заехали к Степану, у них девишник – женют племянника Кипирьяна, у Тимофея тоже девишник – женит сына. Степан рад, что мы приехали, особенно что Алексей в гостях. Федосья Тимофею родственница, он их тоже пригласил, но я вижу, что наша ро́дство косится. Мы у Степана ночевали и утром тронулись дальше. Степан запротестовал:

– Вы что, оставайтесь!

Я говорю:

– В обратну путь заедем и к свадьбе успем.

– Ну, раз так, хорошо.

И мы дальше тронулись. Проехали Конеса, доезжам Гуардия-Митре, видим, везде на проволоках шкуры диких свиней. Наши ребяты заликовали: как ни говори, охотники. Приезжам в Гуардия-Митре, нам понравилось, село небольшоя, земель много, толькя надо провести воду для полива. Зашли к интенденте, нам повезло, он нас хорошо знат: когда мы приехали с Китаю в 1960-х годах, он был в Бельтране и нарезал нам земли. Мы стали спрашивать земли и острова, он ответил: «Сколь хочете», дал нам адрес, хто етим занимается, и пожелал нам удачи.

Мы заехали к нему, стали узнавать, где каки́ земли и острова. Да, земли есть всяки-разны, от триста до пятьсот долларов гектар. Да, ето дёшево, но надо проводить поле́в. Но место очаровательно для туризмы. Мы провели день возле реки, конечно, поездили везде посмотрели, нам всем понравилось. Алексей решил:

– Ежлив поеду жить – толькя суда.

Решили ехать обратно, но Федосья заявила:

– Мы едем в Уругвай.

– Почему так?

– А мы здесь не нужны, оне все косятся, а мы доложны на ето смотреть?

– Но нехорошо, Степан будет обижаться, надо думать об етим раньше.

– Вы как хочете, а мы не останемся.

– Алексей, подумайте хороше́нь, ето нехорошо.

– Но мы ишо поговорим. Заедем в Конесу, хочу показать Фене, где мы работали и жили.

Заехали, позаснимывались: как мы оставили, так всё и стоит, снова всё зарастат. Заезжам на заправку, залили топлива. Алексей с Федосьяй окончательно собрались в Уругвай, я стал убеждать, но бесполезно, и мы расстались в Конесе: оне в Уругвай, а мы к Степану. Приезжаем к Степану одне.

– А где Алексей?

– Уехали в Уругвай.

– А почему?

– Оне видят, что тут непорядки, все косятся, вот и решили уехать.

Тут поднялся разговор, дале-боле, вмешалась мама, давай обличать нас, я не вытерпел, стал говорить:

– Мама, до каких пор будешь делить детей: тот хороший, а тот худой? Раз похожий на отца – значит, худой. – Мама подняла голос выше, вижу, что дело плохо, обижать мать нехорошо. – Да оставайтесь вы с Богом! Садитесь все в машину, поехали!

Все сяли, и Степан подходит:

– Нет, никуды не поедете, вы доложны остаться, а ты, мама, потише. Ето вконес неправильно, как ты поступила. Как вам не стыдно? Наша свадьба, а мы как шо́ршни, чичас же давайте простимся, и чтобы ничего больше не поминать.

Все стали простились, я заплакал, и мама заплакала.

Свадьбы две в одно воскресенье, но на Степанову свадьбу будет мало народу, а у Тимофея много: наставник, и племя большоя. Но, к несчастью, Тимофеява мать умерла в Бразилии, и сегодня сообчили, значит, Тимофей свадьбу отлагает после Пасхи, значит, на свадьбе будет много народу. Так и получилось. Тут и с Америки было много гостей, Тимофеяв дядя и тёткя, и двоюродны сёстры, Антон и Андрей Шарыповы. Но Антона почти не узнашь: он совсем потерялся, настоящий наркоман, весь рассудок потерял. А Андрей ишо выше норку задрал, как какой-то вельможа: да, теперь он миллионер, всякия разныя сауны доржит в Майами, а младший Генка взял в Бельтране у одного богатого итальянса дочь Наталью, она работает в суду юристом, бедняжка замотала свою голову за такого безбожника и развратника.