Махабхарата

Глядя на все это, Бхимасена, сын Панду, сказал: "Он всего лишь сын возницы". [Бхима заметил попытку Карны и Дурьодханы унизить и уничтожить его младшего барат Арджуну.] И Бхима, рассмеявшись, заявил во всеуслышание:

– Ты даже не заслуживаешь смерти от рук Арджуны, о сын суты. Возьми же кнут, с которым тебе только и подобает ходить. О нижайший из людей, тебе ли управлять царством Анга, ведь ты ничем не лучше пса, который подкрадывается к священному костру, чтобы сожрать приношение.

От подобного оскорбления у Карны задрожала нижняя губа; тяжело дыша, он возвел глаза на солнце. Могучий же Дурьодхана в ярости бросился вперед, как выбегающий из зарослей лотосов обезумевший слон. Он крикнул стоявшему перед ним безмерно могучему Бхимасене:

– Врикодара, не тебе бы говорить такие слова! Среди воинов превыше всего ценится сила. Не только сам воин, но даже его друг заслуживает, чтобы с ним сражались. К тому же понять происхождение бывает так еж трудно, как установить исток реки. Откуда, как не из воды, возник огонь, таящийся во всех существах?! Из костей Дадхичи боги создали молнию, которая поражала данавов. Мы знаем от мудрецов, что Карттикея – то ли сын Агни, то ли сын Криттики, то ли сын Рудры, то ли сын Ганги Деви. Происхождение столь высокого духом бога окутано мраком тайны. Поэтому его и зовут Гуха.

Многие знаменитые брахманы родились от матерей кшатриек, и сам Дроначарья появился на свет в горшке. Гуру Крипа родился из пучка тростника. Да что там далеко ходить, земные цари знают, что даже вы, пятеро братьев, родились весьма необычным образом.

Может ли обыкновенная лань родить тигра? Этот человек родлися в панципе и с серьгами, а это несомненные признаки божественного происхождения. Неужто вы не видите, что он блистает, как само солнце?

Этот человек – прирожденный повелитель людей. Он заслуживает править всей землей, а не только страной Анга. Он заслуживает этого и своей мощью и доблестью, а также его близкими отношениями со мной, ибо я готов повиноваться его повелениям. А если какой-нибудь человек возмущен тем, что я сделал, пусть возьмет свой лук и сразится со мной, стоя на земле или разъезжая на колеснице.

Кругом поднялся громкий шум и гам, и многие зрители [не понимая низких намерений Дурьодханы] восхваляли и приветствовали его слова. Но солнце уже закатилось за окоем, день окончился. Дурьодхана крепко взял Карну за руку, о царь, и при свете факелов они покинули арену. Разошлись и все Пандавы, а также Дрона и Крипа.

По пути домой, о Бхарата, все зрители оживленно разговаривали. Одни называли имя Арджуны, другие – имя Карны, третьи – имя Дурьодханы.

Божественные знаки на теле Карны убедили Кунти в том, что новый царь Анги – ее собственный сын, это только усугубило ее тайную любовь к нему, ибо таково материнское сердце.

После того как Дурьодхана подружился с Карной, о царь, его непреодолимый страх перед Арджуной вдруг исчез. Сам же Карна, который приложил очень много труда, чтобы овладеть оружием, всячески восхвалял Дурьодхану. И даже Юдхиштхира стал думать, что на земле нет лучника равного Карне.

Ученики Дроны пленяют Друпаду

Созвав всех своих учеников, Дрона потребовал, чтобы все они, без исключения, расплатились с ним за учебу. Плата или дакшина, которую он потребовал с них была такова: "Мои дорогие ученики, – сказал он, – вы должны в схватке лицом к лицу захватить в плен Друпаду, царя Панчалы, и привести его ко мне. И да увенчается благословенным успехом этот ваш поход, это и будет для меня лучшей дакшиной."

– Да будет так! – сказали молодые воины и, сопровождаемые Дроной, быстро направились в своих колесницах выполнить веление наставника. Эти могучие воины поехали прямо в страну панчалов, сравняли с землей город могущественного Друпады, известного также под именем Яджнасены, захватили его в плен вместе с советниками и отвели к Дроне. Гордость Друпады была сломлена; превратившись в беспомощного пленника, он лишился всех своих богатств. Памятуя об их вражде, Дрона сказал падшему царю:

– Я в один миг разрушил твое царство и город, ты оказался в плену у своего врага. [Теперь-то ты знаешь] на что нужен старый друг.

Громко посмеявшись над падшим царем, Дрона решил [как ему поступить] и сказал:

– Ты можешь не опасаться за свою жизнь, о царь, мы, брахманы, склонны прощать [нанесенные нам обиды]. В детстве я играл с тобой в отшельнической обители и сильно привязался к тебе, о могучий кшатрий. Я и сейчас хотел бы восстановить нашу с тобой прежнюю дружбу, о властитель людей, и поэтому хочу сделать тебе один дар. Прими от меня половину своего царства. Поскольку не-царь недостоин дружить с царями, я захватил, Яджнасена, половину твоего царста. Твои царские владения – на южном берегу Бхагиратхи, мои царские владения – на северном берегу. Если ты согласен [на это предложение], то знай, что я твой друг, Панчала.

Царь Друпада сказал:

Я не удивляюсь ни одержанной тобой победе, ни твоему великодушию, о брахман, ибо именно так поступают люди великие и могучие. Я чувствую к тебе искреннюю любовь и хочу, чтобы и ты всегда любил меня.

Шри Вайшампаяна сказал:

Выслушав эти слова царя, Дрона тотчас же велел его освободить; с радостью в сердце он почтил своего старого друга и отдал ему половину царства. Отныне Друпада правил городом Маканди на берегу Ганги, со всей прилегающей к нему обширной территорией, а обитал он в великолепной столице Кампилья, властвуя над южными панчалами, жившими вплоть до реки Чарманвати. Однако Друпада был в ужасно угнетенном состоянии, постоянно вспоминал о своей вражде с Дроной и не находил себе покоя. С имеющимися у него воинскими силами он не видел никакой возможности отомстить.

Чувствуя полную свою беспомощность перед могуществом брахмана, царь стал усиленно мечтать о сыне [который сумел бы восстановить честь отца]. Покуда Друпада предавался этим мечтам, Дрона обосновался в своем новом царстве Ахиччатра. О царь, завоеав в битвах столицу Ахиччатры и окружающую ее территорию, Арджуна передал их в дар Дроне.

Зависть Дурьодханы

Шри Вайшампаяна сказал:

После того как злодушный Дурьодхана вынужден был признать, что Бхимасена превосходит его силой, а Арджуна – искусством владения оружием, его стала снедать [черная] зависть. Вместе с рожденным от Солнца Карной и Шакуни, сыном Субалы, он измышлял всевозможные тайные способы убить Пандавов. Пандавы знали обо всех его тайных замыслах, но по совету Видуры эти укротители врагов не только не восставали против заговорщиков, но даже не подавали вида, что все знают.

Жители столицы, видя многочисленные достоинства сыновей Панду, везде, где бы ни встречались, на городских площадях или в общественных собраниях, только что и говорили о них.