Хосе Антонио Пагола - Иисус. Человек, ставший богом

Подсчитано, что в I веке н. э. иудейскую диаспору составляло от шести до восьми миллионов человек.

Иосиф Флавий сообщает нам о двух трагических событиях, произошедших во время празднования Пасхи. Первое случилось в 4 году до н. э., когда Архелай, испугавшись скопившейся в Храме толпы, приступившей к нему со своими требованиями, а также все прибывавших паломников, приказал своим пехотным и конным войскам атаковать людей: погибло почти три тысячи человек (Иудейская война II. 1.3 = Иудейские древности XVII). Второе событие произошло между 48–52 годами н. э., когда толпа взбунтовалась против неприличного жеста насмешки одного из солдат; Куман, римский прокуратор, приказал своим людям силой ворваться в галереи Храма; Иосиф говорит о тридцати тысячах погибших (!) (Иудейская война II. 12.1 = Иудейские древности XX).

Этот рассказ мы встречаем в Мк 11:1‑11 (и параллельных местах), а также в Ин 2:13–22. Большинство исследователей полагает, что Иисус действительно въехал в Иерусалим верхом на осле, что служило своеобразной проповедью Царства Божьего — Царства мира и справедливости, в отличие от Римской империи, построенном на насилии и несправедливости. Позднее, в рамках богословской концепции, его стали рассматривать уже как триумфальный вход Мессии в Иерусалим (Гнилка, Ролофф, Шлоссер, Кроссан).

Для придания оригинальному действию Иисуса мессианского характера было сделано несколько существенных вещей: к этому добавили легенду о чудесной находке в виде «молодого осла, на которого никто из людей не садился» (Мк 11:1–6); ко всеобщему радостному приветствию добавился еще один возглас: «Благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида» (Мк 11:1–6); Матфей и Иоанн решили включить в свои тексты цитату из пророка Захарии, взятую из греческой Библии, чтобы проиллюстрировать смысл происходящего: «Се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (9:9).

В 129‑130‑х годах н. э. Адриан организовал знаменитое имперское посещение восточных провинций. В такие города, как Филадельфия, Петра, Гераса, Скифополис или Кесарию, он въезжал на белом ритуальном коне в церемониальном обмундировании, и его должны были приветствовать гимнами, а первые лица города — произносить речь в его честь. Вот каким был вход императора в его города.

Так считают Кроссан и разные исследователи.

Вифания находилась в трех километрах от Иерусалима, в стороне от паломнического пути.

В этом убеждена большая часть исследователей (Ролофф, Браун, Сандерс, Хорсли, Борг, Фицмайер, Шлоссер, Кроссан, Эванс).

Мы находим два, возможно независимых, описания этого события: у Марка (11:15–19) и у Иоанна (2:13–22). Это событие аутентично. Оно произошло уже в конце жизни Иисуса, а не в начале его служения, как предполагал Иоанн. Позднее к его описанию добавили цитаты из Ис 56:7 и Иер 7:11, вложив их в уста Иисуса. В свою очередь, Иоанн придал этому событию больший масштаб, чем оно имело изначально: по его словам, Иисус, «сделав бич из веревок», выгоняет «всех, также и овец и волов», а не только голубей.

Мнения по поводу того что Иисус вкладывал в свои действия, очень разнятся. И не все они взаимоисключающие. Но и не все одинаково обоснованные. Выделю самые заметные из них: очищение иудейского культа от осквернения коммерческими сделками (Эдершайм, Фицмайер); протест против несправедливости и злоупотреблений со стороны священников (Эванс, Тейлор); протест против исключения язычников (Борг, Фрейн); сигнал к восстанию мессианского характера, чтобы взять Храм силой (Брэндон); суд Божий над коррумпированным храмом (Сандерс); пророческий жест, знаменующий конец несправедливой системы и подготовку к Царству Божьему (Ролофф, Кроссан, Хорсли, Херцог II, Райт и др. со своими акцентами и содержанием).

Согласно Иосифу Флавию, общее количество священников и прислужников Храма составляло около двадцати тысяч человек.

В Вавилонском Талмуде сохранилась поэма, в которой сурово осуждаются династии Воэта, Анана, Катроса и Исмаила, священнических семей I века: «Горе мне… потому что они первосвященники, их сыновья — казначеи, их зятья — управляющие, а их слуги бьют народ палками!» (Песахим 57 а).

Втор 18:1–5.

Иосиф Флавий сообщает факты, свидетельствующие о скоплении в Храме больших богатств: в 40 году до н. э. прокуратор Сабин завладел сокровищами Храма и щедро вознаградил ими своих солдат, оставив себе четыреста талантов; во время своего правления Пилат спровоцировал серьезный конфликт, взяв из Храма деньги на строительство акведука, чтобы поставлять воду в Иерусалим.

Иисус совершал разные символические действия: трапезы с грешниками, отбор Двенадцати, вход в Иерусалим, Тайную вечерю. Он следовал великим традициям таких пророков, как Исайя и Иеремия.

Действие Иисуса было ошибочно расценено как акт «очищения» Храма. Последние исследования говорят о символическом «разрушении» Храма (Сандерс, Кроссан, Хорсли, Райт, Тайссен, Херцог II, Шлоссер).

Большинство исследователей полагают, что это не Иисус в оправдание своих действий говорит о том, что Храм превратился в «вертеп разбойников», а Марк вкладывает эту цитату Иеремии в его уста, чтобы придать образный смысл его поступку. Син Фрейн не исключает, однако, что и сам Иисус прибегает к Писаниям, подобно другим иудеям его времени, чтобы узнать волю Бога, касающуюся наиболее важных вопросов. В любом случае это выражение вполне ясно: Иеремия осуждает тех, кто склонен «притеснять иноземца, сирот и вдов» и думает избежать наказания Божьего, прячась в Его Храме (7:6, 10–11).

Марк буквально говорит, что Иисус «опрокинул» столы торговцев и тех, кто обменивал деньги. Слово katasfero прямо указывает на катастрофическое «разрушение» Храма.

Марк, Матфей и Лука снабжают свои тексты такими описаниями, которые позволяют читателю угадать в этом ужине иудейскую Пасху (Мк 14:1, 12, 16–17, 18 и параллельные места); Лука даже говорит о том, что таково было желание Иисуса: «Очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания» (22:15). Иеремиас, Гнилка и другие считают, что Иисус в тот ужин праздновал Пасху. Однако согласно Иоанну, он был распят накануне Пасхи (18:28), и соответственно, ужин был раньше Пасхи; Павел также ничего не говорит о «Пасхальном ужине» (1 Кор 11:23–26). Сегодня авторы в основном не признают пасхальный характер Тайной вечери или же ставят его под вопрос (Шюрман, Леон‑Дюфур, Тайссен, Шлоссер, Ролофф, Теобальд).