Хосе Антонио Пагола - Иисус. Человек, ставший богом

• Для того чтобы избежать пристрастных или поверхностных рассуждений, очевидно, что на протяжении всего исследования необходимо придерживаться четких критериев , которые помогут оценить содержание источников. Так, например, хотя евангелия находятся на особом положении в исследовании жизни Иисуса, они не являются источниками, которые автоматически гарантировали бы историческую достоверность содержащихся в них слов и фактов, описанных в конкретном тексте. Евангелисты не занимались составлением «биографии» Иисуса в современном смысле этого слова. Их тексты пропитаны верой в Христа воскресшего, они очень избирательны и ведут свое повествование в том ключе проблем и нужд, которые существовали во времена первых христианских общин, ориентируясь при этом на конкретные богословские задачи. Поэтому евангельские тексты требуют бережного критического анализа, прежде чем мы вынесем из них достоверную информацию для исследования.

Естественно, я придерживался исторических критериев , занимающих на сегодняшний день наиболее прочные позиции в среде исследователей: критерий сложности (если какой-либо описываемый факт приводит к неудобным выводам, вполне вероятно, что он относится к самому Иисусу, а не к более поздним добавлениям христианской традиции); критерий несходства , используемый приемлемым способом (если какое-то событие невозможно объяснить даже при обращении к иудаизму или ранней Церкви, очень возможно, что его следует приписать Иисусу); критерий множественного свидетельства (если о каком-нибудь событии повествуют разные независимые источники, возрастает его историческая достоверность); критерий непротиворечивости (большее доверие внушают те события, которые вписываются в общую историческую канву и согласуются с точно установленными фактами) [11] Описание данных критериев можно найти в Приложении 4, с. 427–429. .

Мы должны помнить, что история не относится к точным наукам. Читатель заметит, что в ряде случаев при изложении материала я употребляю выражения, имеющие определенную окраску («вероятно», «может быть», «наверняка», «все это наводит на мысль, что…», «трудно узнать»). Это сдержанный язык историка. Главной нашей задачей остается попытка дойти до сути: увидеть базовые черты личности Иисуса, характерные особенности его служения, содержание и основной вектор его послания [12] Название каждой главы тщательно продумано и сформулировано с целью вобрать в себя основные черты личности Иисуса, его послания и служения. .

• Следуя общим принципам современного исследования, которое не ограничивается критическим анализом относящихся к Иисусу литературных источников, а использует все возможные методы и области науки, я также старался внимательно отнестись к наиболее значимым сведениям из археологии, культурной антропологии, социологии аграрных обществ средиземноморского бассейна, экономики [13] Я особым образом учитывал критерии и ориентированность Папской библейской комиссии на необходимость социологического приближения, важность рассмотрения вопроса в свете культурной антропологии, либерализма и феминизма. См. Приложение 2, с. 418–420. . Подобного рода исследование жизни Иисуса, проводимое в междисциплинарной форме, помогает более полно представить контекст его жизни в Галилее 30-х годов I века. Оно проливает новый свет на учение и служение Иисуса (целительство, разделение трапезы с «мытарями и грешниками», пребывание с самыми обездоленными, обозначение условий для наступления Царства Божьего, конкретный призыв к обращению). В этом исследовании я был особенно внимателен, терпеливо подбирая оттенки и разрозненные детали, благодаря чему стало возможным увидеть в Иисусе, описанном в евангелиях, эту «живость» и «глубину», о которых говорит Бенедикт XVI. Верующие, привыкшие воспринимать Иисуса только в определенном, иногда слишком обыденном, контексте литургической службы и поучительной проповеди, вполне вероятно, смогут увидеть того же самого Иисуса в новом свете, в конкретной обстановке его жизни в Галилее.

• Наконец, хочется добавить, что я приложил немало усилий, чтобы изучить возможно более полно самые выдающиеся современные труды, посвященные теме Иисуса. По мере своих возможностей я исследовал, оценивал, синтезировал работы наиболее признанных авторов, уважаемых за их строгий исторический подход и основательность излагаемых идей [14] Мою работу Jesús de Nazaret. El hombre у su mensaje, 1981, я основывал на трудах крупнейших на тот момент исследователей (Иоахим Иеремиас, Эрнст Кеземан, Гюнтер Борнкам, Эрнст Фукс, Хайнц Шюрман, Рудольф Шнакенбург, Генрих Шлир, Ксавье Леон‑Дюфур, Пьер Грело, Винсент Тейлор, Норман Перрин, Чарлз Додд). В эту книгу я включил из их трудов то, что точно подтвердилось, в том числе результаты исследований по конкретным вопросам (Шюрман, Иеремиас, Перрин, Леон‑Дюфур), но моя работа базируется в основном на исследованиях, проводимых с 1980‑х годов по настоящее время. .

Я не обходился без критики, хотя при этом писал книгу не с целью поставить оценку проделанной другими работе. Я дистанцируюсь от определенного круга исследователей, которые своей методологией, использованием апокрифических источников или радикальностью взглядов слишком далеко отстоят от более взвешенных и признанных подходов [15] В первую очередь я имею в виду Джона Доминика Кроссана, участников Семинара по Иисусу и тех, кто вращается в их орбите. Это дистанцирование из критических соображений не мешает, в некоторых случаях, заимствовать отдельные элементы и замечания, укрепляющие и обогащающие прочную и устойчивую позицию настоящего исследования. . Я также избегаю прослеживающейся у некоторых авторов тенденции воспринимать исследование как попытку полностью отбросить предположительно более поздние правки и добавления в евангелия в результате редактирования христианами с целью дойти до «чистого Иисуса», который заменил бы «Христа веры». Скорее, я руководствовался тем же критерием, что Джеймс Данн и другие, обращая внимание на впечатление, производимое Иисусом, в первую очередь на ближайший круг его последователей. Мы приближаемся к Иисусу, исследуя прежде всего воспоминания о нем, оставшиеся у его близких [16] J.D.G.Dunn, Redescubrir а Jesús de Nazaret. Lo que la investigaciön sobre el Jesús histórico ha olvidado ( Заново открыть Иисуса их Назарета. То, о чем забыли, изучая исторического Иисуса. — Прим. пер.). Salamanca, Sígueme, 2006; ID., Jesús remembered. Grand Rapids, MI–Cambridge, Eerdmans, 2003, pp. 96‑136. .

Также я постарался не заниматься персональным «воспроизведением» того или иного автора, пусть и очень выдающегося. В исследованиях последних лет появились разнообразные реконструкции исторического Иисуса: Иисус «социальный реформатор», Иисус «киник», Иисус «эсхатологический пророк», Иисус «учитель мудрости», Иисус «харизматичный праведник»… Крупные ученые рискуют сфокусировать свое исследование на том, что лучше всего соответствовало бы их «модели» Иисуса, игнорируя другие важные аспекты, занимающие традиционно прочные позиции. Со своей стороны среди различных «моделей» я постарался рассмотреть наиболее серьезные из них, выделяя не противоречащие друг другу сведения [17] Я знаю, какие трудности это влечет за собой, но одной из главных моих задач было синтезирование и разумное использование современных исследований в моей книге. .