Валерий Стейн - Не один. Один

На уровне восприятия себя уникальным пальцем, у меня нет органа ощущения целого, ладони. Я воспринимаю себя единственным что есть, а окружающий мир градуирую как мир пальцев. И так думает каждый палец про себя, растягивая связи в разные стороны, плодя неистину, свойство ощущения ладони исчезает. Это мы сейчас делаем в нашем мире.

Если направляем свое стремление на соединение, множится истина, ощущение целого. В этот момент в мире пальцев рождается свойство восприятия ладони. Мир пяти пальцев больше не может существовать, он пропадает и становится миром целой ладони.

Палец – временная, промежуточная форма. Живёт не конечная форма, а всеоживляющая и соединяющая сила, связи между нами – переход из одного состояния в другое.

Материал и внутри, и снаружи меня один. Раскрывая связи, ощущаю, что я и есть единство, но сейчас моё восприятие из формы частного элемента. Поэтому наблюдаю Замысел в его разобранном виде, а себя как условно по другую сторону, отдельным.

Моё восприятие реальности ограничено заданными органами чувств. Я воспринимаю мир как разнообразие отдельных форм, не чувствую наше единство, не вижу взаимосвязи между нами. Мне кажется, что есть отдельно я, отдельно дерево, отдельно собака.

У животных разные формы, но одни желания и потребности. У человека наоборот: схожая форма, но ценности отличаются. У нас разные стремления, и наслаждение мы получаем от разного. Это необходимо для выживания целого: каждый выполняет свои задачи, чтобы целое сохранилось и продолжилось во времени. Если все люди будут только врачами, только учителями или только президентами – человечество вымрет.

То, каким образом я проявлен в этом мире, зависит от того, какой частью Вселенной я выражен. Я не выбираю свою функцию, не выбираю часть, за которую буду отвечать. Я уже создан с определёнными желаниями. Они формируют мысли, действия, результат, ощущения в теле.

Желание я ощущаю как некое жжение, которое заставляет меня всё время действовать, искать, что-то предпринимать. Это жжение – заданная забота о поддержании жизнедеятельности своего тела, чтобы искра жизни не угасала. Мне всегда необходимо обеспечивать базовые биологические потребности, и я всегда ограничен во времени. Вовремя не поел, не попил, не поспал – умер.

Совершенное действие природы вложило в меня искру – желание выжить и заботиться о себе самом, самостоятельно. Иначе я был бы как тряпичная кукла, которой безразлично, что происходит с ней, вокруг, с жизнью в целом. Природа поддерживает эту иллюзию во мне инстинктами и существующими защитными механизмами. Например, материнский инстинкт обеспечивает выживание и продолжение человека в будущем, а состояние приближения к смерти мучительно для меня, поэтому я боюсь не играть, не заботиться о себе.

Как продолжение планеты Земля я чувствую себя самостоятельным, но не чувствую другие слои. Не обладаю взглядом целого, поэтому мне кажется, что планета неживая, а я живой и самый умный.

Я отношусь к категории людей, желания которых направлены на познание Вселенной. Поэтому, кроме необходимости заботы о себе, как у всех, у меня есть дополнительное стремление, выраженное вопросами о предназначении и смысле жизни. Я не просто так пришёл в этот мир. Я вижу мир по-другому, хочу понять и подняться над материальным, узнать, что есть ещё?

Если я игнорирую своё желание раскрыть и познать вечное, тогда иду только путём заботы о насущном и накоплении материальных благ. На этом пути мне нужно прилагать огромные усилия, чтобы не страдать. Я замыкаю энергию жизни на себе: моя вера, моя идея, моя семья, мой мир, моя правда. Я – важнее, я – главнее. Здесь я всегда буду в борьбе, поскольку ставлю себя противоположным миру. Мир противостоит мне, но не потому, что на меня есть частное управление, а потому, что у нас разные намерения, разные свойства. Единство показывает: Я – это нечто большее, те рамки и темницы, которые я возвёл, – не всё, что есть.

В восприятии «мне нужно что-то получить» или «мне чего-то не хватает», я выигрываю в маленьком и проигрываю в большом. Чем усиленнее цепляюсь за материальные ценности, коплю и переживаю, тем больше растут мои бесконечные желания. От этого я чувствую страдание, если они не наполняются, и кратковременное наслаждение, если сбываются.

Мне кажется, что мир давит страданиями, которые я ощущаю как удары. Когда думаю: «Так не должно быть!», цепляюсь за придуманную иллюзию ценности, значит, это точка неподобия относительно целого. Именно там мне будет некомфортно. В этот момент моё временное тело ощущает это как лишение, боится быть обманутым, что-то или кого-то потерять: человека, деньги, здоровье, признание. Природа даёт мне любовь и объединение, а я воспринимаю это как удары и страдание.

Если ассоциирую себя только с временным телом, то не чувствую, что мне посылают любовь. Чтобы её почувствовать, мне нужно смотреть глазами целого, выйти из состояния клетки в состояние общего. Тогда я начинаю воспринимать не только ощущения внутри своего частного тела, но и ту силу, которая всем управляет. В меру подобия свойствам целого, получаю новые органы ощущений и испытываю наслаждение уже от другого. Получаю удовольствие не от конечного наполнения себя, а от наполнения общего. Через свою клетку включаюсь в общее тело Замысла.

Когда во мне просыпается зародыш органа ощущения целого, мне становится мало просто играть в наполнение материальных благ. Я чувствую связь с ближним, наше единство. Направляю своё внимание и поступаю так, как будет лучше целому – вечному мне. Когда опираюсь на саму силу жизни, являюсь её продолжением, она проявляется через меня естественным образом. Для этого ничего не нужно делать, это уже есть.

Мир посылает любовь и объединение. Частное воспринимает это как войны, природные катастрофы и эпидемии. Так любовь отсеивает всю шелуху и обнажает истину. Природа показывает, что на фоне подобных событий мои планы, цели и ценности – конечные, противоположные целому. Раскрывает, что я был зациклен на погоне за наслаждениями и достижением материальных благ.

Жизнь показывает: то, что я думаю, и то, как мне кажется, – придуманные границы, не весь объем. Поэтому всё недавно казавшееся важным, становится неважным. Обнажаются вечные связи между нами.

Иллюзия свободы воли существует, чтобы я поиграл в одно, поиграл в другое. Убедился, что и это не работает, а то, что мне кажется работает, – отбирают. Всё это побуждает меня выйти за придуманные рамки ложных ценностей и задаться вопросом: «А что есть ещё?»