Александр Сорокин - От Пасхи к Пасхе. Пособие по катехизации, или оглашению, составленное на основе многолетнего опыта в Феодоровском соборе в Санкт-Петербурге

Упомянув богослужение, можно проиллюстрировать сказанное простым, всем известным примером: первая часть литургии в православной традиции неслучайно называется литургией оглашенных (а точнее, оглашаемых, см. п. 2.2.3 ) – не потому, что она предназначена только для проходящих оглашение, но потому, что наряду с верными, полноправными крещеными членами Церкви здесь присутствуют катехумены и их присутствие выделено, подчеркнуто, обозначено особо.

Катехизация обеспечивает приток «свежей крови», благодаря которой должен постоянно омолаживаться церковный организм, не в смысле возраста (катехуменами становятся часто и люди совсем преклонного возраста), а в смысле дерзновенного, восторженного, доверительного желания стать учеником Христовым, последовать за Христом. Дерзновенный порыв неофитов должен быть всегда на виду, он нужен Церкви как адреналин, как допинг.

Ощущение неведомого, непознанного, но манящего и пленительного, подобно тому, что чувствовали евангельские ученики, – вот что движет теми многими, кто приходит в Церковь и делает в ней первые шаги. Так было и есть во все времена, в том числе и сегодня. Часто их называют неофитами. Иногда этому термину придают негативный оттенок: мол, начинающие, неопытные, незрелые, а то и вовсе «недоношенные». Но все-таки о неофитах лучше говорить прежде всего в положительном смысле – как о тех, кому свойственна доверчивая и романтическая эйфория ученичества. Именно таким неофитским восторгом было пропитано первоначальное христианство – он льется на нас широким, безудержным потоком со страниц Книги Деяний святых апостолов, повествующей о первых днях и годах истории Церкви. К сожалению, со временем свежая и всегда новая благодать ученичества перестала, так сказать, пользоваться широким спросом, упала в рейтинге, стала отходить на второй план, оттесняться на периферию, чтобы окончательно уступить место уверенному знанию верных, то есть тех, кто уже обрел свое место в Церкви, оставив позади стадию ученичества. Церковь стала собранием, состоящим по преимуществу из тех, кто давным-давно прошел в том или ином виде свою катехизацию, свое воцерковление или какой-то иной способ вхождения в пространство Церкви. Воцерковился/воцерковилась , стал(а) воцерковленным/воцерковленной (глаголы и причастия совершенного вида) – таково ощущение подавляющего большинства тех, кто с той или иной регулярностью исповедуется, причащается (пусть даже раз в год), служит в Церкви в том или ином качестве и знает, как себя здесь вести и что его/ее ждет и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра.

Такое самоощущение, судя по всему, пришло довольно скоро, – возможно, это началось тогда, когда «ученики стали называться христианами» (Деян. 11:26). Восприятие себя (самоидентичность) как учеников стало постепенно уходить, сменяясь самоощущением (самоидентичностью) последователей определенного учения со своей традицией, школой и т. п.

За прошедшие многие века и в течение жизней многих поколений Церковь много накопила, чем все мы, безусловно по праву, хвалимся. Но одновременно эти наши несметные церковные богатства действуют и как своего рода баррикада, через которую не всегда возможно перепрыгнуть желающим войти. Примитивное, всем хорошо известное и наглядное подтверждение – наличие злых, ворчливых «старух» (пишем в кавычках, так как возраст тут совершенно не важен, важно мироощущение полуневежественного и потому нетерпимого «всезнайства»), которые учат любого входящего в храм. На них все сетуют, а ничего сделать-то и не могут (какие бы авторитетные увещевания на сей счет ни сотрясали воздух с самых высоких трибун и амвонов).

Не могут, потому что причина – гораздо глубже и серьезнее, так сказать, системнее, чем просто плохие характеры. Мы явно имеем дело с каким-то стойким наработанным веками синдромом, которым как будто неминуемо, рано или поздно становится обуреваем чуть ли не любой пришедший в Церковь. Еще недавний ученик через какое-то время учит других, вплоть до того, как одеваться и как перемещаться по храму. Напрашивается сравнение с благодатным огнем, который, как говорят, поначалу горит, сияет и удивляет, при этом никого не обжигая, а потом превращается в обычный огонь, от которого нужно держаться подальше, созерцая издали, иначе банально обожжешься. Конечно, жизнь и историю Церкви не повернешь вспять. Требования «вернуться к первозданной простоте», игнорируя многосложное устроение Церкви сегодня, наивны и нереалистичны. И вместе с тем вполне реалистично и осуществимо придание самого важного, почетного и видного места тем, кто не просто называет себя учеником, а является таковым в силу того простого и очевидного обстоятельства, что он действительно делает первые шаги в Церкви, действительно начинает учиться христианству и пребыванию в Церкви. Их надлежит вывести вновь на самый первый план – и тогда омолодится (не в возрастном, а в духовном или хотя бы даже психологическом смысле), «обновится, яко óрля, юность» (Пс. 102:5) Церкви.

Тезис о том, что Христос – первый катехизатор, а Его ученики, ставшие апостолами, – первые катехумены, совсем не нов, но в данном случае его нельзя упустить, так как он является главным аргументом в пользу того, чтобы считать катехизацию важнейшим церковным делом. Ему Себя отдал Господь, потратил на Него весь тот краткий период Своей земной жизни, который мы называем Его общественным служением.

Неслучайно во всех четырех Евангелиях, при всех их различиях, непременно говорится о призвании учеников и красной нитью проходит история их общения с Иисусом. И перед нами не что иное, как история общины – той первоначальной церковной общины, по образу которой так или иначе должна формироваться любая другая община, в каком бы историческом, культурном, общественном контексте это ни происходило. Читая Евангелие под таким углом зрения, мы можем увидеть типичные эпизоды катехизации как постепенного познания Истины, открывающейся в Личности Иисуса Христа и благодаря общению с Ним.

Так, поначалу, несмотря на эйфорию от первоначальной встречи («Мы нашли Мессию!» – Ин. 1:41), еще долго длится непонимание. Ученики не понимают многого из того, что говорит и делает Иисус.

«Ученики Его сперва не поняли этого; но когда прославился Иисус, тогда вспомнили» (Ин. 12:16) – одна из цитат подобного рода.

А Он со Своей стороны – терпелив к Своим ученикам в Своей педагогике. Непонимание, недогадливость учеников, их вполне объяснимая неспособность сразу познать конечный смысл происходящего и, с другой стороны, их постепенное вхождение в смысл – характерный лейтмотив Евангелия, иногда выходящий на первый план повествования. Сюжет развивается подобно детективу, в котором вся истина открывается в конце, хотя нам, верным, просвещённым, уже знающим концовку, бывает трудно войти в положение евангельских учеников, участников первого огласительного цикла. Ведь нам всё в общем и целом известно и понятно! Тем же, кто шёл этим путем впервые, то есть ученикам, о которых повествует Евангелие, всё было по-настоящему внове – они шли непроторенным путем. И были сполна вознаграждены в итоге, хотя изначально не ведали, что их ждёт.