Инок Никодим - Азбука спасения. Том 6

Тогда, видя великое неблагообразие тела своего и недостоинство жалкой души моей и пораженный умом от этого созерцания, я восклицаю: кто я, о Боже и Творче всего, и что я сделал вообще доброе в жизни, или какую заповедь Твою я когда-либо вполне сотворил, что Ты прославляешь меня презренного такою славою? И почему или ради чего Ты удостоил меня жалкого днем и ночью озарять таким светом? В самом деле, жаждал ли я когда-либо, ища Тебя, Царю мой? злопострадал ли чрез законы Твоих заповедей? потерпел ли искушения и бичевания, как все претерпевшие это святые от века, чтобы и меня, Христе, сопричислив к ним, спас Ты, не без дел ведь Ты сопричтешь к ним и спасешь меня? Хотя и весьма человеколюбив Ты, как Создатель людей, однако я слышу Иакова, говорящего, что вера без дел мертва (Иак. 2:20), и трепещу наказания, ожидающего, без сомнения, там меня – презренного человечка.

Итак, каким образом, Владыко, я могу надеяться, как верный, быть причтенным к тем, которые прежде поработали Тебе, когда я ни одной Твоей заповеди никогда не соблюл? Но я знаю, что Ты все можешь, все делаешь, что хочешь: Ты и последним, Владыко, даешь, как и первым, и что особенно дивно – сперва последним из этих первых [т. е. из последних]. Когда я говорю Тебе это, Творцу миpa, прежде вверху являющемуся, и некогда сокрытому от меня, и после всего меня окружающему лучами; внезапно усматриваю всего Тебя во мне Того, Который прежде являлся вверху, но снова скрылся, подобно тому, как солнце, покрытое более тонкими облаками, сокращает лучи. Как оно доступно тогда для видящих и словно лучше видится для всех, так и Ты, неприступный, бываешь доступен мне, сокрывшись внутри меня, бывая видим, как знаешь Ты, для моих умных очей, мало-помалу возрастая, все яснее являясь и все более блистая. В другой же раз Ты снова для меня совершенно неприступен.

Поэтому и величаю я непостижимость Твою и благость Твою и громогласно взываю к Тебе: слава прославившему так естество наше, слава безмерному снисхождению Твоему, Спасе, слава могуществу Твоему, слава благоутробию, слава Тебе, что, пребывая непреложным и неизменным, Ты весь недвижим, хотя и приснодвижен, весь вне твари, но весь и во всей твари, весь наполняешь все, будучи весь и вне всего, Ты – превыше всего, Владыко, превыше всякого начала, превыше всякой сущности, превыше естества природы, превыше всех веков, превыше всякого света, Спасителю, превыше умных существ, потому что и они суть Твое, лучше же – мысли Твоей дело. Ведь Ты – ничто из всего, но превысший всего, ибо Ты причина существующего, как Творец всего. И потому Ты отделен от всего, мыслимый где-то вверху, превыше всего существующего, невидимый, неприступный, неуловимый, неприкосновенный и, будучи непостижим, пребываешь неизменным. Являясь же совершенно простым, Ты, однако, весь разновиден, и вообще ум мой не может уразуметь разнообразия славы и великолепия красоты Твоей.

Итак, не будучи ничем из всего, как превысший всего, Ты, Который находишься вне всего, как Бог всего, невидимый, неприступный, неуловимый и неприкосновенный, Ты Сам соделался смертным, вошел в мир и для всех явился доступным чрез вocпpиятиe плоти. Ты даже познан был смертными во славе Божества Твоего и, совершенно неуловимый, сделался уловимым для них и, для всех невидимый, весь был видим ими, и они видели славу Божественного Божества Твоего, одни верные – видели и видят, все же неверные, увидев Тебя -Свет миpa, остались слепыми. Итак, верные и тогда, и теперь – всегда Тебя видят и имеют с собою, Тебя – Творца всяческих, сопребывающего и обитающего с ними во тьме сей жизни, как солнце неприступное, как неугасимый светильник, который совершенно не объемлешься тьмою, но всегда просвещаешь видящих Тебя. А так как Ты находишься, как сказано, вне всего, то и тех, которых просвещаешь, Ты делаешь вне видимого, и подобно тому, как Ты, пребывая там вверху со Отцом Твоим, несомненно, и с нами весь Сам находишься и, будучи опять в миpe, невмеетим для миpa, ибо, находясь Сам во всем, Ты являешься превыше всего, так и нас, рабов Твоих, находящихся среди чувственных и видимых вещей, Ты изводишь и, осияваемых светом Твоим, всецело совозносишь с Собою горе, и делаешь из смертных бессмертными, и мы, оставаясь тем, чем и были, делаемся по благодати Твоей сынами, подобными Тебе, и Богами, видящими Бога.

Итак, кто не прибегнет к Тебе, единому Человеколюбцу? кто не последует Тебе? кто из любви не скажет: вот, бросив все, мы последуем Тебе, сострадательному, кроткому и благоутробному Владыке, всегда ожидающему нашего обращения и не хотящему смерти согрешивших Тебе (Иезек. 33:11), Который и ныне совершаешь в нас страшное, о чем слыша, как имеющем быть некогда в доме Давидовом, мы дивимся, что бы это могло быть? Дом Давидов это – мы, как сродники его Давида, ибо Сам Ты, Творец всего, сделался сыном его, мы же – сыны Твои по благодати. Ты сродник наш по плоти, а мы Твои -по Божеству Твоему.

Ибо, восприняв плоть, Ты дал нам Божественного Духа, и мы все вместе стали единым домом Давидовым по свойству Твоему и по родству к Тебе. Итак, Ты Господь Давида по Духу, а мы все сыны Давида, Твое Божественное семя. Соединяясь же, мы делаемся единым домом, т. е. все мы сродники, все мы братья Твои. И как не страшное чудо? или как не содрогнется всяк, размышляющий об этом и взвешивающий это, что Ты пребываешь с нами ныне и во веки, и делаешь каждого жилищем и обитаешь во всех, и Сам являешься жилищем для всех, и мы обитаем в Тебе: каждый из нас в отдельности с Тобою, Спасителю, весь со всем, и Ты взаимно с каждым в отдельности, один с одним находишься, и превыше нас весь пребываешь единым? Итак, Ты и ныне совершаешь в нас все ужасное. Что же ужасное? – выслушайте немногое из многого. И хотя все то, о чем мы сказали доселе, более чем изумительно, однако послушай теперь и об еще более ужасном, чем то. Мы делаемся членами Христовыми, а Христос нашими членами. И рука у меня несчастнейшего и нога моя – Христос. Я же жалкий – и рука Христова и нога Христова. Я двигаю рукою, и рука моя есть весь Христос, ибо Божественное Божество, согласись со мною, нераздельно, двигаю ногою, и вот она блистает, как и Он. Не скажи, что я богохульствую, но приими это и поклонись Христу, таковым тебя содевающему.

Ибо если и ты пожелаешь, то сделаешься членом Его. И таким образом все члены каждого из нас в отдельности сделаются членами Христовыми и Христос – нашими членами, и все неблагообразные члены Он сделает благообразными, украшая их красотою и славою Божества Своего, и мы вместе с тем сделаемся Богами, сопребывающими с Богом, совершенно не усматривая неблагообразия в теле своем, но все уподобившись всему телу – Христу, а каждый из нас – член его, весь Христос есть.

Итак, узнав, что таковы все, ты не устрашился или не постыдился признать, что и палец мой -Христос и детородный член? – Но Бог не устыдился сделаться подобным тебе, а ты стыдишься стать подобным Ему? – Не Ему подобным стыжусь я сделаться, но, чтобы Он стал подобным постыдному члену, я заподозрил, что ты изрек хулу. – Худо, следовательно, ты понял меня, ибо не это – постыдное. Члены Христовы суть и скрытые члены, ибо они бывают покрываемы, и потому они важнее прочих (I Кор. 12:22—24), как незримые для всех, сокрытые члены Сокровенного, от Которого в Божественном сочетании дается и семя Божественное, ужасно вообразившееся в Божественный образ, дается от Самого Божества, ибо от всего Божества весь Бог Тот, Кто соединяется с нами, о страшное таинство! и поистине бывает брак, неизреченный и Божественный. Он сочетавается, снова скажу я об этом, с каждым в отдельности, и каждый по причине удовольствия соединяется со Владыкою.