Алькор - Расстановки и жизнь. Часть 1. Любовь над пропастью Берта Хеллингера

Относились ученики к софьиному «ясновидению» все по-разному. Некоторые верили в него свято и неистово. Другие- с долей сомнения. Третьи- не верили совсем. Никто не знал, было ли что-нибудь из ясновидческих экскурсов Софьи правдой, или она просто все выдумывала. Даже сами клиенты этого не знали, потому что Софья, по прибытии их на сцену, сразу же чем-нибудь их огорошивала и обескураживала, и времени подумать им не давала. Трезво оценить ситуацию, в таком состоянии, клиенты не могли.

Некоторым из клиентов Софья расстановки делала, а некоторым не делала, и отпускала их со сцены с «ясновидческими советами» и напутствиями.

Софьины расстановки нарушали все правила того, что Берт называл расстановками. Они состояли из обвинений клиента в каких-нибудь грехах, грубых ему указаний, «ясновидческих» экскурсий в его прошлое, , глупых комментариев, пошлых шуток, фамильярных похлопываний, и множества заместителей, болтающихся на сцене без видимого смысла. В заключение, Софья выставляла клиенту оценку, как человеку (то есть, как хорошему или плохому человеку), как будто она имела на это право, и как будто клиент для этого приходил к ней на сцену.

С некоторыми «ясновидческими» россказнями клиенты соглашались, а некоторые оставляли без комментариев, не подтверждая их и не отрицая. В любом случае, ненужные и грубые подробности личной жизни, вывернутые наизнанку перед незнакомыми людьми, не только не помогали клиенту решить его проблему, но и уводили расстановку далеко от ее истинной цели.

Расстановка, согласно утверждению Берта, должна была избавляться от любых ненужных подробностей, и сосредоточиваться только на главном. Берт говорил, что лишние детали в расстановке мешают. Сам Берт задавал клиенту только один вопрос: «что особенного произошло в твоей семье?», и требовал краткого ответа. Когда клиент начинал углубляться в подробности, Берт его останавливал, и говорил, что ему знать этого не нужно.

Но на Софью правила Берта не распространялись. Мало того, что ее расстановочная работа была подозрительной и недостоверной, но даже в области ясновидения, в которой она себя позиционировала в качестве специалиста, она работала некачественно. Позже я поняла, что никакого ясновидения, в смысле Ясного Видения, у Софьи не было, а были какие-то смутные недостоверные видения, которые она выдавала за непререкаемую истину. Иногда ее видения соответствовали действительности, а иногда- нет. В любом случае, Софья, воздействуя на клиента своим нахрапом и апломбом, заставляла его поневоле поверить в то, что она ему говорила.

У Берта, напротив, Ясное Видение было. Хотя Берт никогда не смаковал грехи и ошибки своих клиентов, никогда не объявлял, чем болели их бабушки, или с кем гуляли их дедушки, но для него эти сведения были доступны. Это было видно по его работе. Берт смотрел сразу же в корень, и сразу же приступал к решению главной проблемы, не отвлекаясь на пустое умствование и на решение второстепенных, ненужных задач. Берт ставил заместителей по минимуму, и объяснения давал по минимуму. Поэтому расстановки Берта и имели такую большую силу. Они не растрачивали энергию на словоблудие и на бесполезные всплески эмоций, а концентрировали проблему, и создавали условия для ее решения.

На сцену вышла русская девушка Аля, живущая с мужем в Германии. В это время Берт и Софья оба были на сцене. Как только Аля села на стул рядом с Бертом, Берт тут же отправил ее на место, безо всяких объяснений. Аля молча ушла со сцены, и села на свое место. Внезапно Софья, с которой Аля не сказала ни одного слова, подпрыгнула со своего стула, подскочила к краю сцены, ткнула Але пальцем в лицо, и заорала: «ты-ы-ы! ты-ы-ы все понимаешь!». Девушка залилась горючими слезами, а Софье, очевидно, того и было нужно. Она тут же вернулась к своему стулу, и занялась своими делами, а на Алю обращать внимание перестала. Берт на Алю внимания тоже не обращал. Аля, оставленная наедине со своими переживаниями, пришла в смятение чувств. Она зарыдала так горько, что не могла больше остановиться. И так горько, что не смогла остановиться не только в этот день, но и во все последующие, вплоть до последнего дня семинара. Аля всегда сидела в первом ряду, и из первого ряда ее всхлипывания стали доноситься целыми днями. Хеллингеры внимания на нее по-прежнему не обращали, а русские участники ей сочувствовали, но молчали. Они говорили, что Аля перестала ходить с ними на обед.

Я видела в интернете, в старых записях семинаров Берта, что Берт иногда отправлял людей со сцены безо всяких объяснений, но ни разу не видела, чтобы он их оскорблял или унижал. Здесь я в первый раз увидела то, что делает с людьми Софья. Наверное, это и было тем, что сайт Хеллингеров именовал «танцем мужской и женской энергии Берта и Софи Хеллингер». Но мне такой танец совершенно не понравился. Он показался мне каким-то безумным, опасным и извращенным,– еще и потому извращенным, что вел в танце не партнер, а партнерша.

Но семинар продолжался. В течении семинара Хеллингеры чередовали расстановки с упражнениями. Упражнения, в отличие от расстановок, проходили без криков и без оскорблений, а потому приносили пользу всем участникам. Перед началом упражнения ученики делились на пары или тройки, и занимались в своей паре или тройке сами по себе.

Когда Хеллингеры собирались проводить расстановку, то они спрашивали зал: «кто хочет с нами работать?». Поднималось множество рук, и Хеллингеры выбирали одного человека. Выбор этого человека Хеллингеры объясняли тем, что им на него указал «Дух». Когда они выбирали заместителей, рук поднималось столь же много, и на выбранного человека, по словам Хеллингеров, им тоже указывал «Дух». Но с «Духом» Хеллингеров, при всем к нему уважении, было что-то явно не в порядке. Постепенно, по мере того, как я слушала разговоры русских учеников, выяснялось, что « Дух» осенял своим благоволением не кого попало, а только тех учеников, которые привозили Хеллингерам подарки, или оказывали им услуги. Оказалось, что один «избранник Духа» привез Хеллингерам банку меда, другая «избранница» привезла им иллюстрированный альбом, третья заслужила их благоволение тем, что часто посещала софьины семинары, и т.д.

Часто Хеллингеры на поднятые руки внимания и вовсе не обращали, а выбирали на роли заместителей своих преподавателей и сотрудников, клиентами же брали молодежь. Такое поведение «Духа» тоже на «духовное» походило мало, а более походило на человеческое и на рассчетливое. Проблемы своих сотрудников и преподавателей Хеллингеры прекрасно знали, и знали, как они поведут себя в расстановке, а у молодежи проблем не было вообще. Подобный выбор участников расстановки гарантировал большой внешний эффект, позволял ведущим расслабиться, и провести расстановку без лишних усилий.