Эстер Кей - У истоков лурианской каббалы. Цфат – Дамаск

Рабби Ицхаку было предназначено начать освещать мир учением Каббалы. Благодаря ему, а позже – Баал-Шем-Тову и его последователям, произошло то, что «Зоар» называет «раскрытием врат Б-жественной премудрости».

История рождения АРИ весьма примечательна.

(Из комм. Раши к «Шмот», 2:2, где говорится о рождении Моше, будущего вождя еврейского народа)

Родители рабби Ицхака были до его появления на свет бездетными долгие годы, и многие евреи Иерусалима молились за них, прося Всевышнего удостоить эту чету рождением детей.

Его отец, рабби Шломо Луриа, взял себе за правило каждую субботу подолгу оставаться в синагоге после утренней молитвы и обращаться к Б-гу без свидетелей.

И вот однажды Всевышний повелел пророку Элияу явить себя рабби Шломо в синагоге, где тот по своему обычаю находился после окончания утренней молитвы, когда все остальные уже разошлись по домам и сидели за субботним столом.

– Рабби Шломо, – сказал ему Элияу, – я послан к тебе с радостной вестью. Знай, что на Небесах услышана твоя просьба и ты удостоишься сына-праведника, который озарит своим учением весь мир и раскроет самые сокровенные тайны Торы. Назови его Ицхаком. Только берегись: не говори никому ни слова! А в день обрезания новорожденного жди меня, непременно дождись и не начинай церемонию до тех пор, пока я не появлюсь.

После этого Элияу исчез. Рабби Шломо произнес благодарственную молитву, пробыл в синагоге весь тот день, а вечером пошел домой походкой человека, несущего в кармане сокровище. Через некоторое время жена оповестила его о том, что беременна.

Когда наконец родился сын, тихий до того дом наполнился радостными возгласами и светом – тем самым светом, каким по преданию, озарился дом отца и матери Моше-рабейну в час его рождения. Можно просто появиться на свет, а можно при этом еще и привнести свет в мир…

Рабби Шломо в день обрезания сына выставил в синагоге щедрое, насколько позволяли средства, угощение. Собрались родные и друзья, оживленно переговариваясь в ожидании начала церемонии.

Рабби Шломо медлил, оглядывался по сторонам. «Кого еще он ждет?» – думали люди. Многие подходили к нему и спрашивали, в чем причина задержки.

Ожидание длилось так долго, что некоторые из недоумевавших гостей решили расходиться по домам. Это было еще одним испытанием рабби Шломо на душевную крепость, и он его выдержал, хотя на миг у него появились опасения: «Неужели, раз пророк Элияу не приходит, это не тот сын, о котором возвестили мне с Небес? Неужели за грехи мои не удостоился я исполнения пророчества?».

Наконец Элияу открылся, но увидел его только рабби Шломо, чьи глаза при виде пророка оживились и преисполнились радости. И тогда приступили к обряду обрезания. Младенец был наречен Ицхаком.

Дом, где он родился, можно и по сей день найти в Иерусалиме, в Еврейском квартале Старого города. Дом номер шесть на улице Ор а-Хаим – это и есть реставрированное пятисотлетней давности строение, в одной из комнат которого родился АРИ.

Когда рабби Ицхак в детстве изучал Тору, преподаватели отмечали его блестящую память, дар глубоко проникать в суть материала, острый и гибкий ум, способность к анализу и неординарным выводам. Один из них говорил его отцу, что уже поделился всеми своими знаниями с этим ребенком и мальчика следует передать наставнику рангом повыше. А тот через месяц-другой тоже заявлял: «Нечему мне уже его учить». И так повторялось не раз и не два, пока не умер рабби Шломо – с его кончиной семья обеднела и учебу невозможно было продолжать.

Иерусалимская община предложила вдове денежную помощь, но та знала, что растит сына – великого мудреца, которому предстоит стать пророком, и вежливо, но твердо отказалась от предложенных денег. Не подобало им принимать милостыню от чужих людей, пусть даже руководимых самыми добрыми намерениями.

Решила она отправиться из Иерусалима в Египет, в Каир, с тем, чтобы повидать брата и попросить его приютить их.

Брат ее, рабби Мордехай Франсис, занимавший должность начальника городской таможни, принял их радушно, взяв на себя все заботы по обеспечению сестры и племянника. Они поселились в его роскошном особняке в центре Каира, и рабби Мордехай пригласил для обучения Ицхака самых лучших учителей, какие только были в городе.

Четырнадцатилетний Ицхак подписал, обучаясь в, лучшей йешиве Египта, обязательство в дальнейшем соблюдать определенные правила, разработанные для учащихся, и это – его самый ранний автограф, которым мы располагаем.

Документ датирован 19-м числом месяца кислев 5308 (1548) года. В нем, в частности, говорится о моральных обязательствах каждого учащегося по отношению к товарищам: если кто-то из друзей обидел тебя словом или действием, то следует в течение ближайших суток со времени происшествия высказать свои претензии обидчику, ни в коем случае не тая их в сердце. Если же беседа наедине не исправит ситуацию, обидчик не раскается и не попросит прощения – тогда можно и нужно упрекать его публично.

АРИ учился под руководством рабби Бецалеля Ашкенази, семью которого его дядя также взял на свое обеспечение, чтобы тот мог всецело посвятить себя работе с Ицхаком, не заботясь о материальных нуждах. Фундаментальный труд «Шита мекубецет» (букв. «Сборник концепций» – сборник комментариев средневековых мыслителей и законоучителей к трактатам Талмуда с добавлениями и пояснениями составителя), написанный рабби Бецалелем, в немалой мере обязан своим появлением на свет сотрудничеству автора с его молодым учеником.

Когда Ицхаку исполнилось пятнадцать лет, дядя заговорил с ним о женитьбе. У рабби Мордехая была дочь, достойная и красивая девушка, и, когда пришло время ее сватать, от женихов отбоя не было. К ее отцу посылали сватов состоятельные евреи, обещавшие ей золотые горы, обращались с предложениями подававшие надежды ученики йешив.

Рабби Мордехай доверил дочери право самостоятельного выбора, но она проявила поразительное упорство в нежелании им воспользоваться.

– В таком случае у меня есть еще один вариант для тебя, – сказал ей отец. – Ответь мне, какое впечатление производит на тебя твой двоюродный брат Ицхак?

– А что ты о нем думаешь? – спросила она.

– Мое мнение таково: по преданности Торе и благочестию он стоит выше всех юношей его возраста, а интеллектом превосходит и тех, кто намного старше его, – ответил рабби Мордехай.

– Я, как и ты, высоко ценю эти качества, – сказала дочь, – и готова выйти за него замуж.

– В добрый час, – одобрил рабби Мордехай ее решение, – равного ему и более достойного тебя не найдешь во всем Египте. А финансовые вопросы пусть вас не беспокоят, положитесь на меня.