Татьяна Муратова - Честью гордые. Пушкин, декабристы и сказочная Сибирь

Сведения о научной работе декабристов в Сибири разбросаны во многих изданиях, частью редких или вовсе малоизвестных. Писательница Лидия Чуковская кропотливо собрала все эти сведения и создала увлекательную и глубоко патриотическую книгу. В нее вошли очерки об Александре Бестужеве, Ф. П. Шаховском, А. и П. Борисовых, С. М. Семенове, А. И. Якубовиче, братьях Беляевых. Декабристы принимали посильное участие во всех научных экспедициях тех лет в Сибирь. Но в толстых томах трудов ученых и путешественников редко встретишь даже ссылку на имена декабристов – Николай I строжайше запретил упоминать их имена. (10)

Декабристы воспели Сибирь в стихах. Поэты – декабристы прежде всего обнаружили противоречие: обширность просторов Сибири, – «весь обзор обширный и прекрасный», который «мучительно на волю вызывал» (А. Одоевский), контрастировал назначению своему – месту неволи, каторги и ссылки. Александр Бестужев, не без грусти рисовавший якутский май, «богатый не жасмином, а одной подснежною брусникой», воздал должное романтической красоте приленского пейзажа:

Успокойтесь, Александр Сергеевич, благодарные потомки никогда не забудут ваших друзей и не позволят никому отделить Великого Пушкина от его друзей – декабристов. А уж сибиряки тем паче.

PS. Я достаточно рассказала о ваших друзьях?

4. Тайна Пушкина

Так почему же Пушкина не было на Сенатской площади во время восстания? Почему декабристы не увлекли его в свою деятельность? Пылкого, увлекающегося поэта, который мог бы повести за собой массы? Почему они берегли его, а сам он не то чтобы не стремился в тайные общества, но старательно делал вид, чтобы этого не заметило николаевское общество, в первую очередь Николай I?

ПУШКИН ВЛАДЕЛ ТАЙНОЙ БЫТИЯ.

Ему необходимо было время, чтобы закончить свой труд. Он не мог рисковать, долг его обязывал выполнить миссию, порученную ему свыше. Он работал на износ, потому что знал, что судьба отводит ему слишком мало времени, а работа столь важна, что он не имеет права отвлекаться даже по самому серьезному поводу, такому, как восстание. А с какой радостью помчался бы он к друзьям, поддержал, ободрил, пополнил их ряды. Разве могла его страшить смерть, каторга, неволя и Сибирь, когда всеми корнями он давно был там. И как могла бы зазвучать его муза, воспевая отчизну и свободу. И какой прекрасной была бы его смерть рядом с казненными декабристами. Он не мог поступить так просто. Душа его разрывалась на две части: друзья и долг. Долг победил. Долг заставил его пойти на компромисс с Николаем I. Господин Башилов, вы приводите в своих бреднях исторические подтверждения разговора Пушкина с царем, но читать-то вы не умеете. Когда-нибудь русский поэт мог писать и говорить без подтекста? Послушайте приведенный вами разговор:

«Время изменило лихорадочный бред молодости. Все ребяческое слетело прочь. Все порочное исчезло. Сердце заговорило с умом словами небесного откровения, и послушный спасительному призыву ум вдруг опомнился, успокоился, усмирился; и когда я осмотрелся кругом, когда внимательнее, глубже вникнул в видимое, – я понял, что казавшееся доныне правдой было ложью, чтимое – заблуждением, а цели, которые я себе ставил, грозили преступлением, падением, позором! Я понял, что абсолютная свобода, не ограниченная никаким божеским законом, никакими общественными устоями, та свобода, о которой мечтают и краснобайствуют молокососы или сумасшедшие, невозможна, а если бы была возможна, то была бы губительна как для личности, так и для общества; что без законной власти, блюдущей общую жизнь народа, не было бы ни родины, ни государства, ни его политической мощи, ни исторической славы, ни развития; что в такой стране как Россия, где разнородность государственных элементов, огромность пространства и темнота народной массы требуют мощного направляющего воздействия, – в такой стране власть должна быть объединяющей, гармонирующей, воспитывающей и долго еще должна оставаться диктатуриальной или самодержавной, потому что иначе она не будет чтимой и устрашающей, между тем, как у нас до сих пор непременное условие существование всякой власти- чтобы перед ней смирялись, чтобы в ней видели всемогущество, полученное от Бога, чтобы в ней слышали глас самого Бога. Конечно, этот абсолютизм, это самодержавное правление одного человека, стоящего выше закона, потому что он сам устанавливает закон, не может быть неизменной нормой, предопределяющей будущее; самодержавию суждено подвергнуться постепенному изменению и некогда поделиться половиною своей власти с народом. Но это наступит еще не скоро, потому что скоро наступить не может и не должно».

«Почему не должно?» – переспросил Пушкина граф Струтынский.

«Все внезапное вредно, – ответил Пушкин, – Глаз, привыкший к темноте, надо постепенно приучать к свету. Природного раба надо постепенно обучать разумному пользованию свободой. Понимаете? Наш народ еще темен, почти дик; дай ему послабление – он взбесится». (5)

Ведь понятно, что Пророк видел не только власть царя Николая, но и последних царей, таких как Иосифа Сталина и Бориса Ельцина, и все развитие нашего общества.

Это не графу Струтынскому обращены эти слова, а нам с вами. Вы не забыли пушкинские строки «я вышел рано, до звезды»? Или его «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья, Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена!» Если царь Борис – последний царь эпохи, то скоро над Россией взойдет звезда Пушкина и декабристов. И народ наш уже готов к разумному пользованию свободой.

Вот почему был так рад Пушкин после разговора с царем, ведь он выиграл время! В 1829 году основной труд закончен, но необходимость шифровки труда привела поэта к давно выстраданному – сказкам. Какое удовольствие для гения было написание этих работ! Душа его пела. И как не петь – женитьба, любимая женушка, дети, закончен тяжкий труд. Одно только омрачало действительность – чувство невольной вины перед друзьями. Но они посвящены в его заботы, они приняли Архив. Теперь будущее оценит – во имя чего принесены жертвы. Но до Николая I доходит, что он обманулся. Может быть, ему становится известно, что кроме Княжнина Пушкину известно место захоронения казненных декабристов.