Анна Белоконева - Синдром Демиурга

Будучи защитницей любви, бабушка всем сердцем сочувствовала внучке и старалась её поддержать. Елена Евгеньевна вступила в разговор с супругом. Они спорили и старались убедить друг друга в своей правоте. Мать горой встала на защиту дочери, но глава семьи был непоколебим. Нина смотрела на отца, но совершенно не слышала ни его уговоров, ни объяснений, ни угроз. Она ловила себя на мысли, что больше не испытывает боязни ослушаться его. Необъяснимые чувства придавали ей смелости выдержать суровый взгляд отца. Глубоко в душе она была уверена, что Виктор защитит её от всех бед и от отца, который категорически (не объясняя причины!) не хочет счастья для дочери. Поняв, что продолжать разговор бесполезно, она встала и не спеша направилась в свою комнату.

– Бабушка, а помнишь, ты мне говорила, что настоящая любовь рождается постепенно, но корни её глубоки? – чуть слышно произнесла Нина. – Но ты мне не сказала, как выкорчевать из сердца эти корни… Да и почему? Почему я должна это делать?! – закричав в голос и одарив отца суровым взглядом, Нина убежала в свою комнату.

– И чего ты добился? – Елена Евгеньевна бросила укорительный взгляд на супруга и последовала за дочерью.

– Ничего, переживёт. Это не самая большая печаль в жизни, – ответил вслед жене Николай Георгиевич.

Он налил себе остывший кофе и одним глотком опустошил чашку. Потом задумчиво посмотрел на Татьяну Егоровну и сказал вслух:

– Пора мне. Дел много.

– Задержись на минутку, Николай.

– Татьяна Егоровна, давайте не будем сейчас переливать из пустого в порожнее. Я принял решение, и дочь должна с ним смириться.

– Какое нехорошее слово «должна», – мягко говорила женщина, стараясь не раздражать зятя. – А я считаю, что Ниночка уже давно никому ничего не должна. Она может прислушаться, а может не прислушаться. Наша девочка уже достаточно взрослая и сама вправе принимать решения, особенно в вопросах сердечных.

– И вы туда же. Прошу вас, не надо раздувать из мухи слона.

– Зря ты думаешь, Николай, что это всё несерьёзно. Нина влюблена. И твоё поведение очень ранит её. Ты заставляешь дочь выбирать между двумя мужчинами, которых она любит: тобой и Виктором.

– Выбор однозначен!

– Возможно. Но сила первой любви настолько глубока, что делает человека иным, и он может совершить поступки, о которых мы даже не можем предположить.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего конкретного. Просто хочу тебя попросить не давить так на дочь. Не отталкивай её от себя. Поговори с ней спокойно и объясни, почему ты против её отношений с Виктором. Ведь причина в другом, нежели в том, что ты озвучил. Я права? – Татьяна Егоровна пристально посмотрела на собеседника.

Николай Георгиевич внутренне съёжился от пронзительного взгляда, но внешне ни один мускул не дёрнулся на его лице.

– Я подумаю над вашими словами, – сухо ответил он. – А сейчас мне действительно пора идти. Хорошего вам дня, Татьяна Егоровна.

– Подумай, дорогой, подумай. Ведь рубя любовь на корню, ты рискуешь сжечь под ногами дочери мост длиною в жизнь, по которому она могла бы идти уверенно, опираясь на плечо любящего мужчины и заверившись поддержкой любящего отца. Хорошего дня, Николай

Нина металась по комнате, как тигрица в клетке. Она обдумывала свои дальнейшие действия. Елена Евгеньевна, как могла, старалась поддержать дочь, но та словно не замечала никого вокруг. Её накрыло сюрреалистическое ощущение всего происходящего и, словно достигнув глубин своего подсознания и найдя там ответ, она резко остановилась. Задержав ненадолго свой взгляд на матери, она резко отвернулась и заплакала:

– За что?! За что он так со мной? Я всю жизнь поступаю, как он хотел: училась в школе, которая нравилась отцу, ходила на кружки, которые советовал он! Музыка, фильмы, поездки – всё выбирал за меня отец. Слава богу, в институт я поступила, в который хотела, а не в тот, на котором настаивал отец. Но, видимо, ему этого мало! Мало! Он решил ещё и распорядиться моей личной жизнью. Почему? Я что, его собственность, мама?

– Ниночка, доченька моя, пожалуйста, успокойся. Я обязательно поговорю с папой. Но мне кажется, ты к нему несправедлива, милая. Согласна, сейчас он перегибает палку, но всю жизнь он старался дать тебе лучшее…

– А вы меня спросили, что для меня лучше? – не дала договорить матери Нина. – Неужели я не имею права не любить то, что любит отец? Не хотеть того, чего хочет он? Мама, я имею право не быть такой, какой хочется вам! Я имею право быть собой! Я живой человек, слышите! Я имею право иметь свои желания. И моё единственное желание сейчас – быть с Виктором!

– Хорошо. Хорошо, милая. Только успокойся, Ниночка. Тише. – Елена Евгеньевна кружилась вокруг дочери и старалась её обнять. Но Нина была раздражена и не позволяла к себе прикасаться.

– Рубикон перейден, мама, – спокойно, даже равнодушно сказала Нина, – я приняла решение. Я ухожу.

– О, Господи, Нина! Что я скажу отцу? Пожалуйста, доченька, не принимай поспешных решений.

– Уйди.

– Что?

– Уйди, мама, я хочу побыть одна.

– Но, милая, тебе сейчас лучше… – Елена Евгеньевна осеклась и замолчала.

– Сейчас мне будет лучше одной. Иди, мама.

Женщина неохотно сделала пару шагов к двери и остановилась. Ручейки слёз текли по её щекам. Материнское сердце сжималось от боли и опасений. И, словно почувствовав это, Нина подошла к матери и обняла её.

– Не волнуйся, мама, я не сделаю ничего, что может причинить тебе боль.

– Спасибо, – прошептала Елена Евгеньевна и вышла из комнаты.

После полудня Нина вышла из дома тихо, не привлекая к себе внимания, заранее договорившись с Виктором о месте встрече. Всю дорогу обдумывала, с чего начать разговор. Как объяснить поведение отца и рассказать, что он запретил им встречаться. Она тщательно вынашивала свою речь, словно готовила стерлядь «а-ля рус».

– Привет, Ниночка! – Виктор крепко обнял девушку при встрече. – Как же я соскучился по тебе. Что-то случилось? У тебя был взволнованный голос по телефону.

– Привет. Да, нам нужно с тобой серьёзно поговорить.

– Всё настолько серьёзно? – улыбнувшись, спросил Виктор.

– Очень.

– Хорошо, давай поговорим. Может, по чашечке кофе и что-нибудь сладенькое?

– Не откажусь, – грустно ответила Нина.

– Нууу, так дело не пойдёт. Надо срочно поднимать тебе настроение! Побежали!

Виктор крепко сжал руку Нины, и они бегом направились в ближайшее кафе, где пахло свежей выпечкой и ароматным кофе.

Присев за уютный столик возле окна, они заказали по чашке капучино и хрустящие свежие круассаны.

– Виктор, мне надо сказать… – неуверенно начала Нина.

– Подожди, – перебил он свою собеседницу, – сначала сделай несколько глотков кофе, отдышись, а потом поговорим.