Антология - Священные письмена майя

И тогда он снова попытался войти, уже сверху, но когда он был почти внутри и были видны только его пятки, как вдруг огромная гора соскользнула и медленно упала на его грудь. И Сипакна никогда уже не возвратился; он был превращен в камень.

Вот каким образом Сипакна был полностью повержен двумя юношами, Хун-Ахпу и Шбаланке. Он был старшим сыном Вукуб-Какиша, и по старинному преданию он был тем, кто создал горы.

У подножия горы, называемой Меауан, был побежден он. Только из-за магического искусства юношей был он побежден, второй из надменных. Остался еще один, и теперь мы расскажем о нем.

Третьим из надменных был второй сын Вукуб-Какиша, и имя его было Кабракан.

– Я тот, кто ниспровергает горы, – говорил он.

Но Кабракан был также побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Хуракан, Чипи-Какулха и Раша-Какулха говорили и сказали Хун-Ахпу и Шбаланке:

– Пусть будет также побежден и второй сын Вукуб-Какиша. Таково наше неизменное пожелание, потому что нехорошо, что они существуют на земле, возвеличивая свою славу, свое величие и свое могущество больше, чем солнце. Так не должно быть! Завлеките его туда, где поднимается солнце, – сказал Хуракан двум юношам [21] В этом месте яснее всего выражена причина уничтожения Вукуб-Какиша и его сыновей. Речь идет о борьбе между «богами» и «титанами». В аналогичном греческом мифе боги сражаются сами, а в мифе киче – при помощи своих орудий, полубогов Хун-Ахпу и Шбаланке. .

– Хорошо, почтенный владыка, – ответили они, – потому что мы видим, что это дурно. Разве не существуешь ты, ты, кто есть жизнь, ты, Сердце небес? – сказали юноши, когда они слушали повеление Хуракана.

А между тем Кабракан занимался тем, что тряс горы. При самом легком ударе его ноги о землю большие и малые горы раскрывались. Так юноши нашли его и спросили Кабракана:

– Куда же ты идешь, юноша?

– Никуда, – ответил он, – я здесь двигаю горы и сравниваю их навсегда с землей, – добавил он.

Затем Кабракан спросил Хун-Ахпу и Шбаланке:

– А что вы пришли сюда делать? Я не знаю ваших лиц! Как ваши имена? – спросил Кабракан.

– У нас нет имени, – ответили они, – мы не что иное, как стрелки из выдувных трубок и охотники с клеевыми ловушками для птиц на горах. Мы бедны, и у нас нет ничего, юноша. Мы лишь бродим по горам, большим и малым, как и ты, о юноша. Только что мы видели огромную гору, вот там, где ты видишь розовеющее небо. Она действительно поднимается очень высоко и превышает вершины всех других гор. Она так высока, что мы не смогли поймать даже одну или двух птиц на ней, о юноша. Но это правда, что ты можешь сравнять все горы? – спросили Кабракана Хун-Ахпу и Шбаланке.

– Вы действительно видели гору, о которой вы говорите? Где она? Вы тогда увидите сами, что я ниспровергну ее. Где вы ее видели?

– Она вон там, где поднимается солнце, – сказали Хун-Ахпу и Шбаланке.

– Хорошо, идите впереди, покажите мне дорогу, – сказал он двум юношам.

– Ох, нет, – ответили они, – ты должен идти между нами; один пойдет слева от тебя, а другой – справа от тебя, потому что у нас выдувные трубки и если будут птицы, мы сможем стрелять в них.

И, довольные, они отправились, пробуя свои выдувные трубки. Но когда они стреляли из них, они не клали глиняных шариков в дуло выдувной трубки. Вместо этого они сбивали птиц только дуновением воздуха, когда стреляли в них, и это очень удивляло Кабракана.

Затем юноши разожгли огонь и начали жарить на нем своих птиц. Но спинку одной из них они натерли мелом; белой землей покрыли они ее.

– Мы дадим ему это кушанье, – сказали они, – чтобы пробудить его аппетит тем запахом, который оно издает. Эта наша птица будет его гибелью. Как мы покрываем эту птицу землей, так же мы сведем его в землю и погребем его в земле. Велика будет мудрость сотворенных существ, существ созданных, когда наступит заря, когда будет свет, – сказали юноши.

– Так как для человека естественно хотеть откусывать и проглатывать, то сердце Кабракана пожелает пищи, – говорили Хун-Ахпу и Шбаланке друг другу.

Между тем птицы жарились, они начинали становиться золотистыми, а жир и сок, капавший с них, распространял приятный запах. Кабракану очень захотелось съесть их; они наполнили его рот водой: он зевал, а слюна и пена текли из его рта из-за запаха, который издавали птицы.

Тогда он спросил их:

– Что это вы там едите? Запах, который доходит до меня, действительно замечателен. Дайте-ка мне маленький кусочек! – сказал он им.

Тогда они дали Кабракану птицу, ту самую, которая должна была быть его гибелью. И когда он кончил есть ее, они отправились по направлению к востоку, где была большая гора. Но руки и ноги Кабракана уже полностью ослабели, и он не имел силы, потому что спинка птицы, которую он съел, была натерта землей. Он не мог ничего сделать с горами и был бессилен сокрушить их.

Тогда юноши связали его; они связали ему руки, они укрепили его руки за спиной; они связали его ноги. Затем они бросили его на землю и похоронили его в ней.

Вот каким образом Кабракан был побежден Хун-Ахпу и Шбаланке. Но невозможно было бы поведать о всех делах, которые они совершили здесь, на земле.

Теперь мы расскажем о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке, предварительно сообщив о поражении Вукуб-Какиша, а с ним Сипакны и Кабракана здесь, на земле.

Теперь мы назовем имя отца Хун-Ахпу и Шбаланке. Полумрак скрывает его голову, и в полумраке находится все то, что сообщается и повествуется о рождении Хун-Ахпу и Шбаланке. Мы расскажем только лишь половину ее, только часть того, что рассказывается об их предках.

Вот повествование о них; вот имена: Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу [22] Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу – буквально «один хун-ахпу» и «семь хун-ахпу». Имена этих героев представляют собой названия двух дней в календаре киче. Месяц древних киче состоял из двадцати дней (названия их – имош, ик, акбаль, кат, кан, камей, кех, канель, тох, ци, бац, э, ах, балам, ци-кин, ахмак, нох, тихаш, каок, хун-ахпу). Племена майя до испанского завоевания обозначали день года путем соединения цифрового коэффициента (от 1 до 13) и названия дня. Благодаря этому получался непрерывный ряд из 260 дней; сочетание числа и дня могло повториться лишь через данный промежуток времени. Этот период в 260 дней составлял у киче ритуальный год. Существовал обычай, по которому рожденный в тот или иной день ребенок получал название этого дня как свое имя. Этим и объясняются встречающиеся далее имена действующих лиц, совпадающие с названиями дней. , как назывались они. Родителями их были Шпийакок и Шмукане. В ночи были рождены [23] То есть до того, как были созданы солнце и луна. ими, Шпийакоком и Шмукане, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу.