Петр Давыдов - Чудеса как признак жизни

Можно взглянуть на всё это великолепие и с высоты. Для этого нужно подняться на колокольню собора Хадльгримскиркья.

Эта церковь с труднопроизносимым названием была построена в Рейкьявике в прошлом веке. Уходя ввысь на 74,5 метра, она является четвертым по высоте строением во всей Исландии и находится точно в центре столицы, так что ее можно увидеть со всех точек города. Свое название церковь (буквальный перевод: церковь Хадльгримура) получила в честь поэта и священнослужителя Хадльгримура Петтурсона. Внешний вид напоминает о гейзерах, которых в Исландии огромное количество. Кстати, описание примерно таких башен можно встретить у Толкиена во «Властелине колец». Известно, что профессор много заимствовал из исландской мифологии для своей трилогии. Интересна и судьба самого Хадльгримура. Он – что-то вроде исландского Пушкина. Жил, правда, пораньше, в XVI веке. Но стихи писал замечательные, а также псалмы. Потом их уже на музыку переложили. Их, кстати, до сих пор вся страна слушает по радио перед Пасхой. (У нас хотя бы денек вместо рекламы дали бы русских поэтов послушать!) Хадльгримур поехал учиться со своего острова в Данию, в Копенгаген. Учился он богословию. В то время европейцы вели (небезуспешно) освободительные войны с мусульманами. В ходе одной из кампаний были освобождены несколько сот пленников-скандинавов, проведших десятилетия в арабском плену. Что может статься с человеком, прожившим столько времени в неволе? Как он сможет снова начать свободную жизнь? Чтобы бывшие пленники смогли привыкнуть к свободе, осознать, что они снова живут среди христиан – соотечественников, требовались люди, способные помочь им адаптироваться к новым условиям. Петтурсон, обладая характером как сложным, так и авантюрным, с радостью откликнулся на такой призыв и стал миссионером. И здесь, среди соотечественников, возвратившихся из неволи, он встретил свою настоящую любовь, свою жену – Гудридур Симонардоттир. После выполнения своей миссии он вернулся вместе с супругой домой, в Исландию, где они и провели оставшуюся жизнь. Гудридур Симонардоттир – не Анна Керн, не Наталья Гончарова, конечно, но история ее отношений с крупнейшим поэтом Исландии не менее романтична, по-моему. А в смысле нравственном, может, и посерьезнее будет. Впрочем, не знаю точно.

А насчет заимствований Толкиена из исландской культуры можно сказать, что профессор многое взял для своей замечательной трилогии и из исландского языка. Язык этот – наиболее хорошо сохранившийся и почти не подвергшийся никаким изменениям – фонетическим, грамматическим, лексическим и т. д. – на протяжении вот уже тысячи лет. С тех пор как в Исландию впервые попали норвежцы, первые поселенцы, принесшие сюда свой язык, он, благодаря изолированному положению страны, почти таким же и остался. Это, например, как если бы мы сейчас попали во времена князя Владимира или Александра Невского. «Понеже убо мнози начаша глаголати о вещех в нас известных, разсудися и мне поведати о шествии моем на страну далече… Зри, брате, отца наю: что взяста, или чим има порты? но токмо оже еста створила души своей. Но да сими словесы, пославше бяше переди, брате, ко мне варити мене» – ну, что-нибудь в этом роде можно бы предложить читателю, чтобы почувствовать радость и некоторую оторопь германоязычных гостей, приезжающих на остров и слышащих исландский язык в оригинале. Исландцы – народ консервативный. Не пускают они в свой язык уродливые американизмы! Нет в этом языке таких мусорных слов, как «менеджер» или «спикер», даже для пиццы они свое слово имеют. Так что тем, кому небезразлична филология, было бы, думаю, интересно познакомиться с этой страной. Кроме того, можно представить себе, как звучала на наших русских просторах подлинная варяжская речь братьев Рюрика, Синеуса и Трувора. Кстати, о двух последних: «Sine Hus» – «свой род, свой дом», «Tru Var» – «верная дружина». Видимо, у Рюрика не только братья были. Вряд ли в одиночку он бы смог в Киеве-то осесть – без дружины и большого количества соплеменников тут не обойдешься. И Синеусовичей и Труворовичей среди русских князей что-то не было. Рюриковичи – пожалуйста.

Тот человек, кому интересна этнография, будет, возможно, в восторге от некоторых сохранившихся с древних времен народных обычаев исландцев. Например, как они празднуют Рождество Христово и Новый год. У исландцев с давних пор детей с Новым годом поздравляют аж… 13 Дедов Морозов. И как поздравляют! Во-первых, они все братья. Во-вторых, они все тролли. Характер у них ничего себе, и сладости всякие в детские ботинки или гетры, вывешенные на дверях, они кладут, конечно. Но у них есть замечательная мамочка – Грюла. Та еще тетка: берет непослушных детей, тащит к себе в горы и варит их в своем замечательном котле. Если вредная деточка пообещает исправиться, Грюла деточку отпустит. Если нет – приятного аппетита. И никакой тебе ювенальной юстиции.

Кот еще черный по Исландии под Рождество Христово ходит. Если кто-нибудь не приобрел обновку на праздник, то кот этого бедолагу съест, гурман этакий. Любят в Исландии обновки, особенно зимой! Рождественского кота уважают. Но это так, небольшое замечание про разнообразие традиций исландских.

Как путешествовать по стране? Можно, конечно, на велосипеде продолжить странствования. Но тут горы встречаются, а жители русских равнин к такому испытанию должны основательно готовиться. К тому же времени маловато: пока доберешься до северного побережья, улетать надо. Автобусы тут есть. И самолеты летают. Воспользовался сначала местной авиацией – добрался до городка Акюрейри на севере страны. А здесь, на севере, – раздолье. Можно выбрать, куда поехать, куда пойти, что посмотреть, чему удивиться.

Большое вулканическое озеро Миватн со своими островами, которые и появились-то потому, что в свое время кипящая лава в воду попадала, затвердевала и навеки в прежней форме осталась. Птицы и туристы несколько оживляют этот задумчивый пейзаж, особенно птицы.

Водопад Годафосс, где тысячу лет назад собирались альтинги – народные собрания, пример старой, доброй, здоровой демократии. Где всем народом было принято решение о том, что Исландия должна стать христианской. Где всегда радуга и почти всегда птицы. Где шум падающей воды и светлая суровость неба заставляют задуматься над вещами более важными, чем геополитика, ЖКХ и налоги.

Вити, огромный кратер, 300 метров в диаметре. Появился во время мощного извержения вулкана в 1724 году. Извержение продолжалось в течение пяти лет, а лава кипела в жерле еще лет сто. Тут, кстати, никто насчет светлого будущего не зарекается, планов больших не строит. «Живем, – говорят местные, – на вулканах. А ну как завтра- послезавтра, несмотря на все прогнозы, снова шарахнет? Помните Эйяфьядлайокудль? Во-от! А если опять извержение, так еще и название произнести сможете».