Гермоген Добронравин - Утешение в смерти близких сердцу

Так вздыхали о тяжести жизни и счастливейшие из людей; что же сказать о тех, которым досталось во всю жизнь свою нести тяжкий крест испытаний? Терпелив был Иеремия-пророк среди гонений и обид, которые испытывал он отовсюду как обличитель лжи и нечестия; а были однако же минуты, когда и этот терпеливый страдалец взывал: Горе мне, мати моя, векую мя родила еси мужа прительнаго и судимаго по всей земли!.. Векую оскорбляющий мя возмогают на мя? Язва моя тверда, откуда исцелюся? (Иер. 15, 10, 18). А Иов, этот дивный пример твердости и великодушия в несчастий? Невольно изумляешься, когда слышишь, как он благословляет Бога и в тот самый день, когда все стада его гибнут и все дети его кончают дни свои под развалинами дома… Какое несчастие и какое великодушие! Но для Иова как будто еще мало: вот покрывают его смрадные струпы от ног до главы; а тут является жена, подруга жизни, и учит его отчаянию; здесь являются его друзья как будто для того только, чтобы больше раздражать его… Боже мой, Боже мой! Сколько стрел в одну цель! Сколько бед на одну голову! И Иов однако же все благословляет Бога… Какая необычайная сила духа! Какое изумительное терпение! Но человек – не камень: были минуты, когда и эта адамантовая душа разбивалась от скорби; были минуты, когда и сам Иов, покрытый Струпами, сидя на гноище, горько взывал: Да погибнет день, в онъже родихся, и нощь оная, в нюже реша: се, мужеск пол… Почто бо во утробе [матери] неумрох? Из чрева же изшед, и абие не погибох? (Иов. 3, 3, 11). Ащеусну, глаголю: когда день? Егда же востану, паки: когда вечер? Исполнен же бываю болезней от вечера до утра (Иов. 7, 4).

Но к чему прислушиваться к воплям такой глубокой древности? Вот и мы живем и, взглянув беспристрастно на дни свои, не скажем ли в иной раз с тем же Иовом: не искушение ли житие человеку на земли..? (Иов. 7,1). Вот рождается человек, – и в то время, как мать не помнит скорби от радости, яко родися человек в мир (Ии. 16, 21), первый привет земле этого нового гостя земного – горький вопль бессилия, как будто пророческий укор ей за те огорчения, какие она готовит ему… Вот приближается он к смерти – и что опять? Тяжким стоном изнеможения прощается с землей, как будто укоряя ее за минувшие бедствия… А по началу и концу легко уже судить и о продолжении жизни. И кто этого не испытал? Ибо кто жил и не скорбел, кто жил и не проливал слез? Один теряет близких и любезных сердцу, у другого страдает честь и слава, у третьего много врагов и завистников, четвертый стонет от болезни, иной вздыхает от расстройства домашних обстоятельств, этот оплакивает бедность свою… И обойдите всю вселенную, но где вы найдете человека, который бы был счастлив вполне, во всех отношениях? Ищите дни, ищите ночи, а его нигде не найдете. Если бы и нашелся такой человек: что же? Самое опасение, чтобы со временем не изменились счастливые его обстоятельства, уже не есть ли для сердца его червь кровожадный? А страх смерти, которая рано или поздно, а непременно пресечет земное его счастье? А совесть, а внутренняя борьба со страстями?

Вот наша жизнь на земле! Здесь нет радости без скорби, нет счастья без бед. И это оттого, что земля не ад, где слышны только вопли отчаяния и скрежет зубов, но и не рай, где раздаются только клики радости и блаженства. Что же такое жизнь наша на земле? Теперь – это место изгнания, где и вся тварь с нами совоздыхает и сболезнует даже доныне (Рим. 8, 22). Оттого старайтесь, сколько сил есть, окружать себя одними радостями, а рано или поздно услышится голос: умножая умножу печали твоя и воздыхания твоя (Быт. 3, 16). Усиливайтесь говорить душе своей: «яждь, пий и веселися», а придет пора, и испытаются на деле слова Божии: проклята земля в делех твоих: в печалех снеси тую вся дни живота твоего (Быт. 3, 17). Сейте вокруг себя розы счастья, а наступит время, и появится подле вас терние колючее (Быт. 3, 18). Наслаждайтесь свежестью сил своих, любуйтесь цветущим здоровьем и, в лестной надежде, прилагайте в мечтах своих дни ко дням, годы к годам, а ударит час, и вы, обманутые сладкими мечтами, со скорбью услышите глас: в сию нощь душу твою истяжут от тебе (Лк. 12, 20), земля еси, и в землю отыдеши (Быт. 3, 19).

Что такое жизнь наша на земле? Это – училище, где мы воспитываемся для Неба. А одни ли только радости живут в училище – об этом знает каждый, кто только учился. Весело иногда бывает вспомнить о жизни школьной по выходе из училища, а всегда ли весело было то время, когда воспитывались? Заботы, труды, огорчения – кто не помнит вас? И кто, живя в училище, не думал и не мечтал: «Ах, скоро ль окончатся мои занятия, скоро ль выйду на свободу?» Что такое жизнь наша на земле? Это – поприще для беспрестанной войны со врагами, и с какими врагами? Один другого лютее и хитрее: то мир нас преследует с хитростью коварного друга или злобой свирепого врага, то плоть… похотствует на духа (Гал. 5, 17), то диавол, яко лев рыкая, ходит иский кого поглотити (1 Пет. 5, 8). А доколе идет война, дотоле не может быть мира.

Что такое жизнь наша на земле? Это путь в нашу родину, и какой путь? Есть и широкие, и гладкие пути; но не дай Бог вступить и идти этими путями: они опасны, они ведут в пагубу… Нет, не такой путь проложен для христианина от земли на небо; это – путь узкий, тернистый (Мф. 7,13–14), такой путь, на котором дебри за дебрями, горы за горами, камни за камнями, терны за тернами (Мф. 11, 12; Лк. 16, 16)… Тут не раз добрый путник вздохнет от сердца, не раз обольется кровью и слезами…

Что такое жизнь наша на земле? Это – море, и какое море? Не тихое и светлое, на которое иногда приятно смотреть и любоваться; нет, это море грозное и шумное, море, «воздвизаемое напастей бурею», на котором утлой ладье – нашей душе – непрестанно угрожают опасности, то от вихрей страстей, то от стремительных волн клеветы и нападений; и что было бы с нею, если бы у нее не было с собой кормила веры и якоря надежды?

Итак, вот что значит жизнь наша на земле! Рассудите же теперь беспристрастно, о чем мы так безутешно плачем при разлуке с близким нашему сердцу? О том, что он перестал жить на этом свете… А это что значит? То, что близкий к нам уже окончил все суеты мирские, оставил все беды и огорчения, которые для нас еще остаются; то, что этот странник уже миновал страну пришельствия, этот воспитанник уже окончил лета воспитания, этот воин Христов уже оставил поле брани, этот путник достиг уже родины, этот плаватель уже проплыл бурное море и вошел в тихую пристань… Что же значат после сего слезы наши, когда смерть мужу покой (Иов. 3, 23), и на все наши вопли и рыдания не ответствует ли он нам своим мирным молчанием: не плачитеся о мне, обаче себе плачите и чад ваших (Лк. 23,28)? Итак, над мертвым плачися: исчезе бо свет, но сладчае плачися над мертвым яко почил есть