Рамеш Балсекар - Переживание бессмертия. «Амританубхава» Джнянешвара с комментарием Р. Балсекара

На этой стадии требуется объяснение того, что подразумевается под терминами «почтение» и «предание себя», которые используются здесь вместо термина маратхи вандана, используемого Джнянешваром. «Вандана» означает «преклонение-подчинение» и полную любовь. Пока восприятие (в котором нет «воспринимающего») истины не произошло, должно господствовать чувство двойственности, препятствующее подлинной любви. Но коль скоро имеет место восприятие без «воспринимающего», происходит отказ от отдельности – отождествления с сущностью – и господствует лишь полная любовь. Джнянешвар никогда не позволяет читателю даже на мгновенье забывать фундаментальное единство, господствующее в проявленном и непроявленном, – единство между взаимосвязанными противоположностями, на котором основывается кажущаяся двойственность проявленной вселенной и, на самом деле, без которого не было бы возможно какое бы то ни было постижение вечной истины.

2. Из любви, сам муж стал женой. С подъёмом сознательной энергии в сознании происходит проявление, и проистекающая от этого двойственность просто появляется на сущностной фундаментальной единственности.

Идею, передаваемую этим стихом, символизирует индуистский символ, именуемый «Ардха-Нари-Натешвара», который изображает двойственность полу-мужчины, полу-женщины, появляющуюся на фоне фундаментального единства, – двойственность, которая проявляется, не оказывая влияния на основополагающую единственность. Иными словами, когда в сознании спонтанно возникает энергия любви, непроявленный Абсолют появляется как проявленная вселенная. Это что-то вроде непроявленной сладости проявляющей себя в качестве сахара; сладость – это сама природа сахара, а не что-то отдельное; когда куском металла ударяют по твердой поверхности, непроявленный звук становится проявленным; в обоих этих случаях можно заметить конкретную причину в двойственности , но сама двойственность – это спонтанное беспричинное проявление непроявленного Абсолюта.

3. Шива и Шакти так тесно объединены, что все время поглощают друг друга, чтобы предотвратить любую брешь в своем единстве; они разделяются только для того, чтобы наслаждаться друг другом в своей взаимной любви.

В этом образе поэт-философ уникальным образом показывает самое близкое возможное взаимоотношение между единственностью непроявленного Абсолюта и кажущейся двойственностью проявленной вселенной.

Чувствующее человеческое существо представляет собой лишь бесконечно малую часть во всем процессе отражения ноумена в феноменальную вселенную. Поэтому мы (как человеческие существа) не можем обладать никакой возможной собственной природой, отличной от этой тотальной объективации как таковой. В то же время феномены – это не что-то отдельно создаваемое или даже независимо проецируемое, а сам концептуализируемый или объективируемый ноумен. Иными словами, различие между ними носит чисто умозрительный характер – и именно эту идею передает данный стих.

Эта тождественность, или неразделимость, ноумена и феноменов – ключ к тайне нашей истинной природы, и очевидно, что именно поэтому Джнянешвар посвятил самую первую главу своей работы этому основному аспекту нашего существования. Если забывать об этом основополагающем единстве – и так действительно бывает во многих бесплодных дискуссиях, – то мы никогда не выберемся из топкой полосы концептуализаций и гипотез. Только на основе идеи этого основополагающего единства возможно восприятие (в котором нет «воспринимающего») того, что ноумен – это все, что мы есть , а феномены – это то, чем мы кажемся как отдельные объекты. Тогда будет ясно понято, что в таком восприятии (в котором нет «воспринимающего») нашей истинной природы не может быть места для какой бы то ни было отдельной сущности, что идея сущности, нуждающейся в «освобождении» – это бесполезная чепуха, что освобождение – это на самом деле освобождение от самой идеи связанности и освобождения и, наконец, что поэтому мы и есть само это восприятие без «воспринимающего», которое существует прежде знания (которое представляет собой взаимосвязанную противоположность незнания). Это то, что разъясняется в последующих главах, но все остальное изложение может быть понято только на основе сущностного единства между Шивой и Шакти – ноуменом и феноменами.

Иными словами, основа этого единства заключается в том, что существует одно и то же сознание – одно в покое как абсолютный ноумен, и другое в движении в двойственности как феномены. Когда сознание, которое в покое безлично, проявляется путем объективации себя в качестве феноменов, оно отождествляется с каждым чувствующим существом, и таким образом возникает понятие отдельного личного «меня», которое, считая себя субъектом, относится ко всем остальным феноменам как к объектам, и точно так же каждое чувствующее существо становится субъектом по отношению к другим объектам, хотя на самом деле все они – объекты, появляющиеся в сознании.

Хотя и временно, это чувство двойственности исчезает в физическом или психическом экстазе, когда полностью исчезает чувство «меня» и «другого»; это также происходит в глубоком сне, пока снова не возникает сознание, которое приостановилось в глубоком сне. Именно это имеет в виду Джнянешвар, говоря, что Шива и Шакти – единственность и двойственность – «поглощают друг друга», движимые неотъемлемым чувством взаимной любви и близости. Нисаргадатта Махарадж говорил, что эта смена чувства двойственности бывает даже когда мы время от времени ненадолго закрываем глаза, но мы не осознаем его значимости из-за своей глубокой привязанности к чувственным объектам мира. Эта привязанность к материальным объектам мира ослабевает только когда имеет место ясное восприятие (в котором нет «воспринимающего) нашей истинной природы.

Есть еще один аспект Шивы и Шакти, поглощающих друг друга. Нисаргадатта Махарадж объяснял, почему сознание вообще возникает в том состоянии единственности, когда осознавание не осознает себя – почему сознание приходит в состояние движения из своего положения покоя, – он говорил, что сознание пробивается в существование потому, что это свойственно его природе. Эта «природа» – любовь, а любое выражение любви нуждается в двойственности. Океан создает из себя облака, а потом снова принимает их в себя в виде дождей – и это непрерывное явление. Это то, что происходит, когда сознание выливается в движение и снова сливается с осознаванием, которое представляет собой сознание в покое. И снова необходимо заявить, что оба они по своей сущности не отдельны, точно так же, как не отдельны по сущности океан и облака. Это чувство любви – сущность сознания – превращается в любовь к материальным объектам мира, когда сознание отождествляется с объектами, через посредство которых оно проявляется. Это и есть Майя.