Александр Рей - Жирные Боги

– Звоню сказать, что согласен попробовать… погружение. Но у меня есть два условия.

– Любопытно, – насторожился он.

– Во-первых, ты должен гарантировать, что эти эксперименты не навредят мне.

– Не сомневайся! Я профессионал и стаж у меня большой, хотя и выгляжу молодо. Поэтому ручаюсь. Все будет в порядке! Какое второе условие?

– Я в любой момент смогу отказаться от нашего сотрудничества. Без последствий. Ты можешь мне гарантировать и это? – Даже самое искреннее обещание часто теряет силу в момент лобового столкновения с обстоятельствами. Я это знаю, потому что сам не раз нарушал данное слово. О каких обещаниях может идти речь, когда ветер так переменчив, а люди так слабы? Не нуждался я в заверениях врача. Хотел лишь показать – хоть я и отношусь серьезно к его предложению, но шанс отступить будет всегда. Контракты без обязательств – мой конек. – Ну, так что?

– Не переживай, я не сделаю из тебя пленника. Ты волен уйти в любой момент. Вот только будь готов…

– К чему, – нахмурился я.

– То, что предстоит открыть, заставит нас идти до конца.

– Время покажет, – огрызнулся я и положил трубку.

– Ты уверен, что нам больше никто не нужен?

Я лежал на самой обычной больничной кушетке. Рядом Дима готовился к «погружению». Он брал какие-то ампулы, размалывал таблетки в порошок, затем растворял его в жидкостях с незапоминаемыми латинскими названиями. Казалось, он готовит колдовское зелье, а не снотворное. Я наблюдал за действиями современного алхимика с опаской – моя жизнь в его руках.

Прежде, чем дать окончательное согласие на эту сомнительную процедуру, я около часа подробнейшим образом выспрашивал у него обо всем, что меня волновало. Существует ли угроза для жизни – нет, не существует. Что за препарат будет мне введен – личное открытие, с очень сложным составом. Чем он отличается от обычного снотворного? Тем, что совмещен с психоактивными веществами. Какими? Личное открытие – энтеоген , со сложной формулой. Допустим, но безопасен ли этот препарат и опробован ли он на людях – да, опробован, все живы и счастливы. Уверен ли Федоров, что нам для подстраховки никто не нужен…

– Уверен. Я буду следить за твоим состоянием и, если понадобится, смогу разбудить тебя в любой момент. Не переживай так! – убеждал меня врач. – Тебе всего-то предстоит хорошенько выспаться да помедитировать.

Сказав это как можно более убедительно, Дима придвинул ближе еще одну, уже третью по счету капельницу. Затем вновь вернулся к лекарствам.

– Предположим, ты мастер анестезии и мне ничего не угрожает, – продолжал я свои расспросы, чувствуя себя мышью, рассуждающей из кошачьего желудка, почему ее нельзя есть. – Вот я засыпаю, и… Дальше-то что? Что мне делать?

– Выяснить, что происходит с человечеством. Почему мы постепенно вымираем и как это предотвратить, – отвечал врач, ни на секунду не отрываясь от алхимического процесса. То, как его руки летали над банками, мешали порошки и жидкости, должно было вселять чувство спокойствия, но не вселяло.

– Это и так понятно! Меня интересует – там, куда я попаду, что меня ждет? Что я увижу? Где я вообще окажусь? Извини, но для меня прогулка по Небесам все еще остается чем-то запредельным.

Дима молча подсоединил трубку к капельнице и собрался ввести иглу мне в вену, но я схватил его за руку, не произнося ни слова, стал смотреть ему в глаза. Он тяжко вздохнул, и сел рядом на кушетку. Только сейчас я понял, что он волнуется не меньше моего.

– Слушай, честно говоря, я без понятия, что там ждет тебя . Когда я испытывал препарат на себе, мое сознание оказалось в месте, которое очень сложно описать. Но это место не на Земле, и оно мне не приснилось – это точно! Что-то вроде приграничной зоны, дальше которой мне не позволяли пройти. Именно поэтому мне и нужен ты – может тебя пустят наверх. Если бы мог, все сделал сам, но…

В голосе Димы появился какой-то оттенок, нота, которую я раньше, глупец, не замечал. Меня осенила догадка!

– Кто-то из твоих близких болен СДХ?

Молодой врач на мгновение замер, затем неуверенно кивнул:

– Мать. Она даже говорить не может. Мы ее последний шанс.

– Ты рассказывал ей о молитве? – мне действительно было жаль.

– Мать всегда была упрямой. Когда я ей попытался все объяснить, она лишь брезгливо отмахнулась: «Бог всегда помогал мне в трудную минуту. Так неужели я предам Его, когда Он так нуждается в моей помощи?» Я ответил маме, что она всего лишь маленькая женщина и Богу безразличны ее жалобы или хвала. «Откуда тебе-то знать, что Ему нужно?» – был ее ответ. Это последний раз, когда мы разговаривали. Именно ее слова подтолкнули меня к мысли – попытаться узнать, что действительно задумал Бог? Что Ему от нас нужно?

Когда Дима замолчал, в комнате воцарилась тишина. Лишь вентилятор аппарата тихо жужжал. Я распрямил руку, давая возможность анестезиологу работать. В момент, когда игла вошла в руку, я думал о Тане. Что она тоже очень упрямая.

Я оказываюсь внутри темного коридора. Единственный источник света – крохотная точка где-то далеко впереди. Не имея сил сопротивляться, лечу к ней, словно мотылек на огонь.

Ха! Черта с два! Терпеть не могу шаблоны. Никакого туннеля, никакого света в конце. Может дело в том, что я не умер, а просто уснул? Хотя Дима и говорил, что мой сон будет столь же глубок, как и кома, но все же это сон.

Вот только что я ощущал, как моя голова проваливается сквозь кушетку, вдруг ставшую необычайно мягкой. Я погружаюсь в нее – все глубже и глубже. И уже в следующее мгновение стою… Действительно, а где это я?

Теперь-то мне ясно, почему Дима не мог описать это место. Что-то сродни пустыни, но одновременно ей не является. Нет потрескавшейся от жары земли, нет песка и уходящей за горизонт пустоты. Пыльный бетон и тусклые, скудные краски. Куда ни глянь – серая дымка. Не туман, а именно дымка. И, кажется, будто она окружает лишь меня. А может, я и есть эта дымка – стайка крохотных частиц в мире пыльного бетона?

– Ты же всегда мечтал стать облаком! Так что тебе не нравится? – Танин голос звучал отовсюду.

Затем тишина – долгая, бескомпромиссная.

Я стал крутиться на месте, пытаясь сообразить, что делать дальше, куда двигаться. Серая дымка была везде. Что ж? Если не знаешь куда идти, можно выбрать любое направление. В этом тоже есть своя прелесть.

Сделав лишь первый шаг, я услышал мелодию. Готов поклясться: мне доводилось ее слышать и прежде. Вот только где? Такая незатейливая, простая… Трам-парам-тарам-пам-пам.

Я остановился, пытаясь сосредоточиться и понять, откуда доносилась музыка. Миг – она пропала. Шаг – вновь ожила. Так, значит, она слышится только при движении. Немного подкорректировав направление, я стал приближаться к источнику звука.