Александр Рей - Жирные Боги

Я окинул взглядом улицу. Никто из прохожих не реагировал на песнь служителя Аллаха. За соседним столиком стали чуть громче вести беседу. Лишь старик в сувенирной лавке расстелил коврик и встал на колени. Возводя ладони к небу, он шептал о чем-то сокровенном. Жена задала какой-то вопрос и я отвлекся, а когда мой взгляд вновь вернулся к старику, он уже лежал – обессиленно рухнув на пол. Я бросился к нему. Сердце мужчины билось, а губы продолжали шептать. Крикнул продавцам соседних лавок, чтобы вызывали скорую. Старика увезли, а мы, немного придя в себя, двинулись дальше.

Тогда я не придал этому случаю какого-то значение. Так, старику стало плохо. Ничего особенного.

– Но потом это повторилось? – догадался я.

– Да, – кивнул врач. – Несколько раз я видел, как после молитвы люди с трудом могли встать, будто на нее уходили последние силы.

Окончательно я убедился в существовании закономерности между молитвой и болезнью, попав на службу в Собор Святого Георгия, что в районе Фенер. Приехала группа туристов, под завязку заполнив зал. Мужчины и женщины стояли в окружении икон, дожидаясь начала. Когда вышел священник и запел псалмы, люди склонили головы, послушно накладывая крестное знаменье после каждого «аминь». Мы с женой тоже были среди них.

Обычно мы не ходим в церкви. Да и о боге особо не задумывались до того момента.

Я почувствовал, словно земля уходит из-под ног, голова закружилась и появилась тошнота. Перед глазами сам собой возник образ того старика, обессилено лежавшего на коврике. Я схватил побледневшую жену за руку и потащил к выходу. Мы спасались от священных слов, звучащих из уст бородатого церковника, словно животные от лесного пожара. Несколько часов нам понадобилось, чтобы восстановить силы.

Весь оставшийся отпуск я не мог думать ни о чем другом, пытаясь осмыслить этот неприятный опыт, выстроить логику между СДХ и молитвой. Я – врач, человек науки, исследователь. Внутри я сопротивлялся мысли, что вера может так нагло, так откровенно влиять на наши тела. Эта страшная болезнь – на эфемерное обещание лучшей жизни после смерти. Это и есть смерть. Как такое может быть?!

Лишь на обратном пути, сидя на борту самолета, я перестал бояться своего открытия и принял его. Десять километров над землей – ближе к богу только космонавты. Мысли чисты, как никогда. Я вдруг увидел всю картину целиком: признание учеными существования Творца; как следствие, небывалый всплеск религиозности, и лишь затем появление болезни.

– Вы хотите сказать, все связано?

– Я знаю, как это выглядит. Похоже на теорию заговора.

– Да уж, не без того.

Я понимал, зачем врач решил рассказать историю своего открытия с самого начала. Так у меня будет меньше шансов для сомнений. Все звучало достаточно логично, хотя и слишком эмоционально. Дима словно заново переживал свое путешествие.

Он не просил верить ему на слово. Он хотел, чтобы я не верил, а знал наверняка – то, о чем говорит этот малознакомый человек – правда. Или хотя бы на нее очень похоже.

– Прилетев домой, я кинулся искать доказательства своей гипотезы. Обратился к коллегам, пытаясь раздобыть статистику по распространению СДХ от самого первого случая по сей день. Не буду рассказывать всех сложностей, главное, мне это удалось. Цифры были у меня на руках. Мне требовалось больше данных, чтобы понять не ошибаюсь ли я. Именно цифры и процентное соотношение должны были указать на точку соприкосновения больных и их главное отличие от условно «здоровых». Может быть, все заболевшие ели один и тот же продукт. Или побывали в одном и том же районе города. А может быть у всех – одна и та же модель телефона, а выздоравливать начали те, кто от телефона избавился…

– Или они чаще обращались к Высшим Силам, – догадался я.

– Верно! – Диму явно радовал неподдельный интерес с моей стороны. Он словно один в поле воин, против грозного врага – устоял, но обессилел. И в самый последний момент, когда над головой занесен меч для рокового удара, а душа смерилась с неминуемой гибелью, затрубили горны. Подмога прибыла. И эта подмога – я. Глаза врача выражали радость. Теперь он не один.

– Статистика призвана найти закономерность.

Дима протянул мне стопку листов, исполосованную столбцами цифр, дат и названий стран.

– Что я должен здесь увидеть? – спросил я.

– Открой последнюю страницу.

На листке была изображена карта мира, где каждая страна выделялась одним из трех цветов.

– Красным я отметил территории, где зафиксировано больше всего случаев заболеваний и смертей от СДХ. Синим цветом закрасил умеренное количество. Зеленым – минимальное. Что ты видишь?

– Скопление красного на Ближнем Востоке и Африке. И? Неужели это заметил только ты?

Врач усмехнулся:

– Нет, конечно. То, что болезнь захватила весь мир, но более остального выкосила территории от Гамбии до Казахстана, ученые смекнули довольно быстро. И что они сделали, когда это стало очевидным? Кинулись исследовать гены, предположив, что все дело в расовых особенностях. Но мы с тобой уже знаем, что разгадка причин СДХ кроется не внутри, а…

– Снаружи, – закончил я за врача. – Молитва.

Он удовлетворенно кивнул и протянул еще один лист бумаги с точно такой-же картой. Первый лист был подписан «Количество зафиксированных случаев СДХ», второй – «World Muslim population».

Я бегло сравнил два изображения. Карты почти полностью дублировали друг друга: те же страны, те же цвета. Я некоторое время размышлял, пытаясь понять, что может быть общего между исламом и болезнью. Ничего в голову не приходило. Я вопросительно глянул на Диму.

– Что отличает ислам от других религий? – не став дожидаться моих предположений, он ответил сам. – Намаз! Ни в одной другой религии мира нет такого количества ежедневных обращений к Богу! Пять раз в день в строго отведенное время.

Мне этот разговор нравился все меньше. Нет, конечно, теория врача была интересной. Он привел цифры, пытался меня убедить (зачем – это еще предстоит выяснить). И не то чтобы я ему не хотел верить. Скорее, мне казалось, что само это знание грозит серьезными последствиями. Будто нас подслушивают и, стоит лишь выйти за дверь, как меня подхватят под руки крепкие молодцы в рясах, да поволокут на суд за богохульство. Не хотелось ступать за черту, пусть и мнимую.

Я молча вернул Диме листы, но уйти не решался. Или не хотел.

– Не веришь? – раздосадовано вздохнул он. Я виновато пожал плечами. – Не веришь, – констатировал врач. – Ладно. Можно пару вопросов?

Мне правда было интересно, к чему он ведет. И зачем Диме так важно меня убедить.

– Вопрос первый. Ты болен СДХ? Или хотя бы симптомы болезни есть? – приступил он.

– Нет. Все, вроде, хорошо. Вы же видели мою карточку.