Андрей Ткачев - Правильные глаголы. Как мыслить и действовать, чтобы выжить в этом мире

Вот, собственно, чего не хватает. Но не так, как птичьего молока, которого нет в природе. А не хватает так, как не хватает чистоты на плохо подметенной улице – стоит только взять да подмести. В этом нет ничего особо сложного и тем более недоступного.

Всякий человек хоть на что-нибудь да способен. В этой корявой и простой мысли есть много силы и красоты. В каждом храме могла бы лежать тетрадка, разделенная на две части. Название одной части: «Могу помочь», название другой: «Нуждаюсь в помощи». Например, пожилая и одинокая женщина пишет: «Нуждаюсь раз в неделю в помощи по уборке квартиры и закупке продуктов». И она же пишет во второй части тетрадки: «Могу взять на проживание девушку-студентку, так как живу одна. Возьму бесплатно, во славу Божию».

Как нетрудно заметить, первая фраза, выражающая нужду, находит разрешение во второй фразе, предлагающей помощь. В случае, если все сойдется, бесквартирная молодая студентка, ходящая в тот же храм, поселится даром у верующей старушки. А милосердная хозяйка взамен получит бесплатную помощницу, и не только раз в неделю, а чаще.

Так бывает – если и не всегда, то весьма часто. Нам что-то очень нужно, и мы не имеем этого. Но в то же время мы что-то можем, но не делаем этого. И то, что можем мы, тоже очень нужно кому-то. Получается некое вселенское сиротство и общая душевная сухость. Порочный круг разрывается изнутри нашим личным усилием. Мы ставим перед собой вопрос: «Что полезного я могу делать?» И если у вопроса будет ответ, нужно приниматься за дело. Отсюда, из этой точки, и начинают меняться мир и жизнь человека.

В более радикальной форме вопрос может звучать не так: «Что я могу делать?», а так, как он прозвучал из уст ослепшего Савла, который «…в трепете и ужасе сказал: Господи! Что повелишь мне делать?» (Деян 9:6). Эта форма вопроса более точна. Вернее, она единственно точна, поскольку «от Господа стопы человеку исправляются» (Пс 36:23). Тот, в ком есть вера, привычно просит от Бога прощения и благословения. «Господи, помоги», «Господи, прости», – часто произносит человек. Но вот и еще один способ и смысл обратиться к Богу: «Что повелишь мне делать?»

Пусть нарисованная картина не рождает в вашей душе радужных иллюзий. Сознательное творение добра (по-церковному – доброделание) – это крест. Он тяжек, и под ним не раз упадет человек. Кто думает, что творить добро есть занятие приятное и легкое, тот вряд ли хоть что-то поистине доброе сделал за всю жизнь. Возьмем хотя бы нашу бабушку и ее студентку-помощницу. Даже если все сложилось и две половинки составили целое (у одной есть жилье, у другой – помощь по дому), у нас нет гарантий, что все будет прочно и красиво. Ведь мы же знаем, как вредна и докучлива, подозрительна и ворчлива бывает старость. Даже у верующих людей. Даже в острой нужде.

И познакомиться всегда легче, чем ужиться. Кроме того, мы и о молодости знаем, что она бывает ветрена и легкомысленна, ленива и развратна. Так что у нас нет гарантий, что после встречи двух людей, нуждающихся друг в друге, отдельная болячка мира затянется и исцелится. Может быть и так, что появятся новая язва и новое недоумение. Кстати, не так уж нужна и тетрадка. Люди, молящиеся в одном приходе, просто со временем должны узнать друг друга. Узнавание и принесет информацию как о нуждах, так и о способностях.

Сложность на пути реализации того, о чем здесь говорится, одна – эгоизм. Пожалуй, есть и другая – суетность. Быстро бегущий по жизни без цели, вечно занятый только собой и перегруженный проблемами человек – это вряд ли тот, кто исполняет двуединую заповедь о любви к Богу и ближнему. «Какая там любовь?!» – можно досадно прошипеть на бегу и махнуть рукой. Но, уверяю вас, сказанное – не фантазия. Просто дело не в количестве, а в принципе. Количество же – дело будущего. И если тысяча человек побеждена грехом, а один победил грех, то это значит, что грех в принципе побеждаем. Количественный перевес одерживает победу только при демократическом подсчете голосов. В остальных областях власть числа подчиняется Духу. Да, мало тех, кто, нося крест на шее, не просто верит в Христа, но и служит Христу. Но служащие тоже есть. Я был очевидцем того, что сейчас опишу.

После воскресной службы в одном храме один юноша попросил разрешения у священника высказаться перед приходом. Священник дал добро, хотя и с некоторой тревогой (давать мирянину слово в Церкви у нас не привыкли). Юноша же сказал, что по образованию он математик и предмет свой любит и хорошо знает. Вот только работа его очень отдаленно связана с красотой математических формул и на хлеб он зарабатывает компьютером. А математику продолжает любить. «Я хочу предложить, – сказал он, – тем из вас, у кого дети не понимают математику, свою помощь. Я буду приходить раз в неделю (больше не успею) и бесплатно помогать вашим детям разобраться в науке. Номер своего телефона я оставлю у батюшки». Эту информацию радостно восприняли многие родители, и число желающих сильно превысило в тот же день возможности этого доброго молодого человека.

Но слушайте, что было дальше. Уже в следующее воскресенье две женщины средних лет подошли к священнику с той же просьбой. Оказалось, что одна из них преподает французский, а другая – немецкий язык. Их по-хорошему затронула инициатива молодого математика, и они предложили приходу свою помощь, только уже в иностранных языках. И опять нашлись желающие, и жизнь забурлила там, где до сих пор текла незаметно. Но и это не все. То, что грех заразителен, мы хорошо знаем. Но, оказывается, и добро так же заразительно! Оказывается, что заразительным является не столько грех или добродетель, а заразительным оказывается пример! Яркий, горячий, удивительный пример заражает людей и зовет на поприще. Разгул греха объясняется только тем, что греховных примеров больше.

Так вот. Вскоре появился еще один молодой человек, который сказал, что не знает ни немецкого, ни математики. Зато у него есть микроавтобус и он может возить на службу и обратно домой тех пожилых прихожан, которые живут близко к его району. Далее последовал обмен адресами и телефонами, и дело пошло.

Перед нами тогда, а перед вами – сейчас возникло словно некое соревнование в святости. Точнее, в праведности, поскольку праведник очевиднее проявляет любовь к ближнему, тогда как святой – это отделенный от людей на службу Богу. Но, так или иначе, помимо терминологических тонкостей, это неслыханное и удивительное соревнование. Не социалистическое, от которого тошнило; и не спортивное, о котором непременно расскажут в СМИ. Это соревнование в праведности! А вы когда-нибудь слышали, что жизнь христианина – это соревнование? Это устремленность вперед, как при атлетическом беге. Слушайте: