Cтефано Альберто - Прочертить след в истории мира. Новые пути христианского опыта

Все это означает, что свобода человека, всегда подразумеваемая Тайной, своим высшим, безусловным выражением имеет молитву . Поэтому свобода, по самой своей истиной природе, полагается как просьба о воссоединении с Бытием, то есть со Христом. Даже в бессилии, даже в великой слабости человека его любви ко Христу предназначено длиться.

В этом смысле Христос, Свет и Сила для каждого, кто следует за ним, есть точное отражение того слова, с которым Тайна является в своих отношениях с тварью как милосердие: DivesinMisericordia , исполненный милосердия. Тайна милосердия разбивает любое человеческое представление о покое или об отчаянии; и чувство прощения – тоже внутри этой тайны Христа.

Этому последнему объятию Тайны человек – даже самый далекий и самый извращенный, самый темный и мрачный – не может противопоставить ничего, никакого возражения; он может бежать от него, но тем самым он убегает от себя самого и своего блага. Тайна как милосердие является также последним словом перед лицом всех жестоких превратностей истории.

Поэтому жизнь своим высшим идеалом имеет нищенствование . Подлинным главным героем истории является просящий: Христос, просящий сердца человека, и сердце человека, просящее Христа.

Луиджи Джуссани

Христианство – это весть о том, что Бог стал человеком, родившимся от женщины, в определенном месте и в определенное время. Тайна, лежащая в основе всего сущего, пожелала открыться человеку. [11] Cp. L. Giussani, Il valore di alcuno parole che segnano cristiano, in «L’Osservatore Romano», 6 aprile 1996, стр.4. Это Событие, случившееся в истории – вторжение исключительного человеческого Присутствия в пространство и время. Бог дал Себя познать, обнаружив Себя, проявив инициативу, явившись как обстоятельство человеческого опыта в решающий для жизни мира момент.

«Через сорок дней поста и созерцания Он вернулся на место Крещения. Он знал заранее, какая предстоит встреча: „Агнец Божий!“, – сказал пророк, завидя Его (конечно, вполголоса…). На сей раз с ним было двое учеников его. Они взглянули на Иисуса, и этого взгляда было достаточно, чтобы они пошли за Ним туда, где Он жил. Один из этих двоих был Андрей, брат Симона; другой – Иоанн, сын Зеведеев: „Иисус, увидев, полюбил его…“. Здесь подразумевается то, что написано о богатом юноше, которому пришлось отойти с печалью. Что сделал Иисус, чтобы удержать их? „Увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви, где живешь? Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у него день тот. Было около десятого часа“» [12] E Mauriac, Vita di Gesù, Oscar Mondadori, Milano 1974, стр. 29. .

Так Франсуа Мориак в своей «Жизни Иисуса» воспроизводит первое появление этого Присутствия как «проблему», которая решительно сотрясает историю.

Первая глава Евангелия от Иоанна – первая книжная страница, которая об этом говорит. Кроме прямой вести – «Слово стало плотию» [13] Ин 1, 14. , Сотворивший все сделался человеком, – она содержит и воспоминание о тех двух, что первыми последовали за Ним. Один из них спустя годы записал впечатления и подробности того первого момента, когда событие произошло. Он читает в своей памяти сохранившиеся заметки. [14] Cp. L. Giussani, Il tempo e il tempio. Dioe l’uomo, BUR, Milano 1995, стр. 43–46; а также Л. Джуссани, У истоков христианского притязания , «Христианская Россия», Москва 2010 стр. 57–58. Вся глава из Евангелия от Иоанна, после Пролога (стихи 1-18), – это череда фраз, представляющих собой именно памятные заметки. Ведь память устроена не по закону непрерывной длительности, как, к примеру, творения фантазии; память буквально «делает заметки»: зацепка, черточка, точка, так что каждая фраза заключает в себе множество вещей, а следующая отталкивается от множества вещей, подразумеваемых предыдущей. Эти вещи, действительно, скорее подразумеваются, чем проговариваются, и лишь некоторые из них высказаны напрямую, как ориентиры.

«На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал…» [15] Ин 1, 35, 36. . Представим себе эту сцену. После полутора веков ожидания у еврейского народа, который всегда, на протяжении всей своей тысячелетней истории, имел пророков, наконец-то появился новый пророк: Иоанн Креститель. Об этом говорят и другие древние тексты, это засвидетельствовано исторически. Итак, наконец-то пришел Иоанн, названный «крестителем». Он жил так, что весь народ был этим поражен, и все, от фарисея до последнего крестьянина, покидали свои дома и отправлялись его послушать хоть один раз. Все – богатые и бедные, мытари и фарисеи, друзья и противники, из Галилеи и из Иудеи – шли послушать его [16] Ср. Мф 3, 1–6; Мк 1, 4–8; Лк 3, 7-18. и посмотреть, как он живет за Иорданом, в пустыне, питаясь акридами и диким медом. При Иоанне всегда был кружок людей. Из этих людей в тот день двое оказались там в первый раз. Они пришли с озера, которое было довольно далеко, вне области развитых городов. Это были два рыбака из Галилеи. Они там себя чувствовали неуютно, как двое крестьян, попавших в город, глазели на все вокруг и, прежде всего, на него широко раскрытыми глазами и с разинутым ртом и жадно его слушали. Вдруг один из этой группы, молодой человек, также пришедший послушать пророка, отделяется от остальных и идет по тропинке над рекой на север. И Иоанн Креститель, взглянув на него, немедля воскликнул: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира!» [17] Ин 1, 29. . Люди не двинулись с места: они привыкли к тому, что пророк то и дело бросает какие-то странные, непонятные фразы, без связи, ни к чему не относящиеся, и поэтому бóльшая часть присутствовавших не обратила на эти слова внимания. Но эти двое, бывшие там в первый раз, которые не спускали глаз с его губ и следили за его взглядом, заметили, что, произнося эти слова, он всматривался в того уходящего человека, и вот они пошли за ним. Они следовали за ним, из робости и смущения держась на расстоянии, но странно, глубоко, непостижимо и многозначительно охваченные любопытством. «Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом. Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви, – что значит: учитель, – где живешь? Говорит им: „Пойдите и увидите.“» [18] Ин 1, 37–39. «Пойди и увидишь» – это и есть формула христианства, метод христианства. «Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у него день тот. Было около десятого часа.» [19] Ин 1, 39.

Других подробностей повествование не дает; вся глава, а также последующая, как уже говорилось, изложена пунктиром; фразы кончаются на том месте, которое словно оставляет за скобками множество уже известных вещей. Здесь обозначен час – десятый, – но не сказано ни когда они пришли, ни когда ушли. Дальше говорится: «Один из двух, слышавших от Иоанна эти слова, был Андрей, брат Симона Петра. Он первым встречает брата своего Симона», который вернулся с озера, после того как ловил рыбу или расставлял сети, «и говорит ему: мы нашли Мессию». [20] Ин 1, 40, 41. Ничего не добавляется, ничего не называется, ничего не доказывается; это все знают, это вещи всем известные! Немногие страницы читаются так, как эти; они так реалистично и просто достоверны, в них ни слова не прибавлено к сути дела, запечатленной в памяти.