Cтефано Альберто - Прочертить след в истории мира. Новые пути христианского опыта

Христианство – это событие. Нет другого слова, чтобы описать его природу: это не «закон», не «идеология», «концепция» или «проект». Христианство – не религиозное учение, не свод моральных законов, не совокупность обрядов. Христианство есть факт, событие: все остальное из этого вытекает.

Итак, слово «событие» – определяющее. Оно обозначает метод, избранный и использованный Богом для спасения человека [26] Cp. Л. Джуссани, У истоков христианского притязания, «Христианская Россия», Москва 2010 стр.137–142. : Бог сделался человеком в лоне пятнадцати или семнадцатилетней девочки по имени Мария, в «утробе, несшей надежду мира» [27] Данте Алигьери, «Рай», Песнь XXIII, сс. 104, 105. , как сказал Данте. Тот способ , которым Бог вступил в отношения с нами, чтобы нас спасти, – это событие , а не мысль или религиозное чувство [28] Cp. Л. Джуссани, У истоков христианского притязания, «Христианская Россия», Москва, 2010, стр. 37–47. . Это происшествие, случившееся в истории, которое открывает, кто такой Бог, и показывает, чего Бог хочет от человека, что человек должен делать в отношениях с Богом. Бог мог бы выбрать в качестве пути для общения с людьми прямое внушение, так, чтобы каждый должен был бы следовать тому, что Бог имел в виду, в своих мыслях и в своем сердце. Это путь отнюдь не более легкий и верный, он всегда зависит от колебаний наших чувств и мыслей. Но тот способ, который Бог избрал для нашего спасения – это событие, а не наши мысли [29] Ср. Ис 48, 6, 7. .

Христианство – это событие, в котором человеческое «я» встречается с самим собой и обнаруживает, что «причастно его естеству» [30] Ср. 2 Пет 1,4. , это происшествие, которое открывает наше «я» самому себе. «Встретив Христа, я открыл человека» [31] Cp. «In Epistola ad Ephesios», Liber secundus, in Mario Vittorini Opera exegetica , cap. 4, v. 14. , – говорил римский ритор Марий Викторин. «Спасение» человека означает, что человек узнает, кто он такой, узнает свою судьбу и какие надо делать к ней шаги. И, как пишет Альбер Камю, «человек становится велик не благодаря таким рассуждениям. Величие приходит, если Богу угодно, как прекрасный день» [32] A. Camus, Taccuini, III (1951–1959), Bompiani, Milano 1992, с. 34 . Это событие – вторжение нового – кладет начало процессу, в котором «я» начинает осознавать себя, замечать судьбу, к которой движется, путь, который проделывает, права, которые имеет, обязанности, которые надо исполнять, начинает осознавать весь свой облик. Впрочем, динамика события определяет способ познания в каждом его новом шаге [33] Ср. Три методологические предпосылки (реализм, разумность и влияние нравственности на динамику познания) в: Л. Джуссани, Религиозное чувство , «Христианская Россия», Москва, 2004, стр. 5-38; Si può (veramente?!) vivere così , BUR, Milano 1996, стр. 58 и далее. . Без «события» ничто новое не познается, то есть ни один новый элемент не входит в наше сознание. Французский критик Ален Финкелькрот в интервью, посвященном актуальности фигуры Пеги для наших дней, утверждает: «Событие – это нечто, вторгающееся извне. Нечто непредвиденное. Это наивысший метод познания . Нужно вернуть событию его онтологическое качество нового начала . Это вторжение нового, которое разрубает путы обстоятельств, которое дает толчок движению» [34] A. Finkelkraut, Tirerò Péguy fuori dal ghetto , intervista a cura di S. M. Paci, in «30 Giorni», n.6, guigno 1992, стр. 58–61. .

Познавать – значит сталкиваться с чем-то новым, с чем-то, находящимся вне тебя, не тобой выстроенным, с чем-то, что разрушает уже сложившийся ход вещей, уже заданные понятия. Это то, о чем сказал Чезаре Павезе: «Чтобы изменить направление, нужно вмешательство извне» [35] C. Pavese, Il mestiere di vivere , Einaudi, Torino, 1952, стр. 14. .

Следовательно, событие играет решающую роль в любом «открытии», в любом типе познания.

Итак, этот Факт, событие этого исключительного человеческого присутствия предстает как метод, избранный Богом, чтобы открыть человека самому себе, подтолкнуть его к окончательной ясности по отношению к тем факторам, которые составляют его личность, открыть его к познанию собственной судьбы и поддержать на пути к ней, чтобы сделать его в истории настоящим субъектом действия, вносящего смысл в мир. Подобное событие дает толчок процессу, в ходе которого человек полностью осознает самого себя, свой собственный целостный облик, и начинает говорить «я» с достоинством.

Бог стал событием нашей повседневной жизни, чтобы наше «я» ясно познало себя в своих изначальных чертах и нашло свою судьбу, спаслось. Так было с Марией и Иосифом. Так было с Иоанном и Андреем, которые пошли за Иисусом по знаку Иоанна Крестителя. Бог вошел в их жизнь как событие. Всегда ли они об этом помнили или частично забывали, особенно в первые дни и месяцы, но вся их жизнь зависела от этого события: в силу важности события от него нельзя больше вернуться назад. Так было с ними. Так бывает с нами сегодня: событие может означать начало и путь. Событие может означать образ жизни . Во всяком случае, это опыт, через который надо пройти. Такой путь требует от человека, потрясенного событием, многих усилий, пока он не поймет истинный смысл того, о чем начал догадываться; это путь взгляда [36] Cp. I. de la Potterie, Guardare per credere , intervista a cura di A. Socci, in «Il Sabato», n. 46, 14 novembre 1992, стр. 60–65. .

Если спасение человека происходит по методу, избранному Богом, как мы видели на примере Андрея и Иоанна, и, если этот метод представляет собой событие, тогда нужно окончательно прояснить это слово. Какова онтология «события»? Какое в нем содержание, какой смысл? Возьмем обычную ситуацию: молодая пара вступила в брак, и через девять месяцев у них рождается ребенок. Можно ли сказать, что произошло событие? Да. Несмотря на то, они его зачали и ждали, очевидно, что ребенок не был «изготовлен» ими; начиная с того, что эти двое встретились, решили быть вместе и пожениться. Так что в этом смысле мы можем сказать, что ребенок – это «случай».

Боэций, опираясь на Аристотеля, определяет случай как эффект, превышающий сумму известных причин. В качестве примера он приводит крестьянина, который, обрабатывая землю, находит зарытый в ней клад [37] Cp. A. M. Severino Boezio, De consolatione philosophiae , V, prose 1, 12–19. Cp. Аристотель, «Физика» II, 4–5, и «Никомахова этика» III, 5. . Крестьянин хотел перекопать свое поле, и последнее, о чем он думал, – это найти клад; такая находка и есть случай, то есть эффект, превышающий сумму известных причин. Предшествовавшие этому причины, известные крестьянину, не «обязательно» вели к находке; поэтому фраза «перекапывая землю, он нашел клад» лишена смысла, ничего не объясняет. Тем не менее, как только клад найден, появляется другой ряд причин: не только обработка земли, но и богач, который был вынужден бежать и зарыл клад. Это другой ряд причин, неизвестный прежде, о котором крестьянин ничего не знал. Поэтому можно сказать, что фраза «перекапывая землю, он нашел клад» бессмысленна с точки зрения ряда известных причин, но совершенно разумна с точки зрения ряда причин, открывшихся позднее. Итак, заключает Боэций, случай можно определить как «непредвиденное происшествие» (inopinatum eventum) [38] Cp. A. M. Severino Boezio, там же . .