Джавад Нурбахш - Иисус глазами суфиев

Вот весть Святого Духа для Марии:
«Я ангел от Истины. Не бойся
И не ищи укрытья от меня».

Свет исходил от уст его, когда он говорил,
и возгорался от земли к Арктуру.
Мария же, внезапно взволновавшись, отпрянула,

Обезумевшая, как рыба на прибрежной полосе.
«Я – доверенный от Духа Его,
Я – глашатай Величия», —

Отвечал ей образ Милосердия, —
“Не уклоняйся же пугливо
от дружественного духа,
стыдливость перед милыми друзьями неуместна.

Ты бежишь от моего присутствия в небытие —
Я же обитаю в сердцевине небытия,
Моё жилище, мой приют там.

Стяг мой водружен
во владениях Небытия,
где правлю царство я,

И только здесь,
о дева Мария, как одинокий рыцарь,
Мой образ трепещет крыльями перед тобой.

Смотри, Мария, пред тобою —
загадка Моей формы,
запутанный клубок.

Ты видишь и то, и другое —
как яркую луну
и форму, возникающую в воображении сердца.

Любое представление,
произрастающее в твоем сердце,
преследует тебя, где б ни была ты,
за исключением пустой и нереальной грёзы,
что исчезает словно зарница.

Я – рассвет Божественной реальности, свет Господа,
во дне моём не утаится ночь.

И не ищи укрытья от меня, взывая:
«Нет власти, кроме Аллаха», —
Мне довелось сюда явиться из владенья,

Где власти не отыщешь иной, помимо Аллаха, —
пропитание моё, моё отечество —
сотворены из «Нет силы, кроме Божьей».

Рождённый светом, предваряющим язык,
извечно был я зодчим святилища Господня,
ты ж ищешь защиты от меня,

Когда я сам прибежище и избавленье?
О, нет худшей кары, чем невежество:
ты рядом с возлюбленным,
но в любви ты неумела.

Друзей ты почитаешь чужаками,
радость – скорбью,

А при встрече с прекрасным возлюбленным
малодушно убегаешь,
боязливо сторонишься его.

Он – грациозен словно пальма,
для нас же, мошенников,
он – крест и виселица.

Локоны нашего Возлюбленного,
благоухающие мускусом,
для нас, лишившихся рассудка, – просто путы.

И благодать, что истекает
столь сладостно, как Нил,
нам, фараонам, видится кровью.

Дитя моё, все святые – сыны Божьи.
Здесь они или там, присутствуя или отсутствуя, —
Они всегда начеку, бодрствующие и неусыпные.

Сперва неискушенное дитя
Не выходя из колыбели [9] Лахиджи (см. сноску 15), с. 678, интерпретирует «колыбель» как «тело». , пьет молоко [10] Согласно Лахиджи, там же, молоко здесь символизирует естественные привязанности. ,
Созрев же, становится странником.
Если он – мужчина,
то странствует со своим отцом.

Природные стихии в тебе
Походят на земную мать.
Ты – чадо, чей отец —
Старейший в роде, небесный патриарх [11] Лахиджи, там же, с. 679: «Брак матери вещественного мира с отцом небесным (с духовным миром) даёт жизнь человеку». ,

И потому Иисус провозгласил при вознесенье:
«Иду я к моему Отцу» [12] Абба – «отец» на арамейском и на сирийском – т. е. на том языке, на котором говорил Иисус, и на родном языке несториан и якобитов, с которыми сталкивался шейх Шабистари. .
И ты, любимец своего отца,
Вернешься к своему Отцу [13] Лахиджи, там же, с. 679: «То есть можно сказать, покинешь обитель человеческих привязанностей и интересов, оставишь дом плотских страстей и отправишься далее, как и другие странники на пути Божьем». .
Друзья-сподвижники твои ушли, уйдёшь и ты.
Коль хочешь стать свободной птицей,
Стервятникам оставь падаль мирского [14] Согласно Лахиджи, там же, с. 680, под стервятниками подразумеваются те, в ком преобладают мирские интересы. .

Во внутреннем дворе святого Единства
таится монастырь души —
гнездо Симурга [16] Симург, феникс или анка запада (симоргх, анка’, анка’-э магхреб) – совершенный человек; странник, находящийся в состоянии Единения; человек, имеющий ведание Божественной Сущности; Абсолютное Бытие или бытие Абсолюта (J. Nurbakhsh, Sufi Symbolism, Vol. 4, London, KNP, 1990, p. 148). – Прим. пер. Пребывания /в Боге/.