Елена Кашина - Свет во тьме. Книга первая. Мир Абсолюта

В зале-хранилище предметов тайных знаний, на стеллажах, полках и в витринах, были аккуратно разложены ритуальные магические кинжалы атаме, чаши мистического озарения грааля, древние алхимические сосуды атонор, древние карты тарот, масонские молотки, амулеты, шаманские бубны, гностические символы и множество других колдовских магических приспособлений. По стенам развешаны отвратительные кроулианские иконы, вышитые сефироты, оккультные знаки, мозаичные гексаграммы, алхимические фигуры, свастики, скрещенные циркули и наугольники, индоарийские эмблемы, египетские изображения священного ибиса и старинные гобелены с изображениями каббалистической символики и астрологических аллегорий Солнца, Луны и планет, а также аллегорий масонских добродетелей – Силы, Мудрости, Красоты. На отдельных полках бережно хранились чёрные книги гремуары: «Ключ Соломона», книги заклинаний, книги вавилонских заговоров, чудом уцелевшие и не попавшие в костёр книги катаров, магические книги папы Гонория, арабские книги по алхимии, скипетры халдейской числовой мистики.

Ещё в одном зале были собраны орудия пыток с наглядной демонстрацией применения этих орудий в виде пытаемых человеческих муляжей.

Уже наступил вечер, когда, следуя за гидом, вышли из Храма, подошли к спуску лестницы и застыли в немом восторге. То, что при дневном свете казалось нежным и романтическим, превратилось в волшебство, фантастику, феерию. Подсвеченные разноцветным светом снизу и освещенные Звездой сверху, струи воды свивались, переплетались, прихотливо закручивались жгутами, били высоко в небо, в воздухе возникали, исчезали и появлялись другие призрачные, кроваво-красные и черные просвечивающие фигуры животных, антропоморфных существ и фантастических монстров. А на большой высоте сияли шестиконечные звёзды из водных струй.

Экскурсанты смешались с многочисленной публикой

Поселили участников семинара в старинном, основанном еще в средневековье, университетском городке, и они были счастливы вновь окунуться в, уже полузабытую, как игристое вино, будоражащую веселую обстановку студенчества. Однако, постепенно у них начало складываться мнение, что молодежь здесь не придает никакого значения учебе, а озабочена лишь тем, как веселей и разнообразней провести время. И, похоже, здесь все, включая преподавателей, считают это нормальным. Студенты много времени уделяли спорту, прогулкам, пикникам, самодеятельности. Во время лекций аудитории пустовали. Студенты посещали занятия по настроению, а среди них, большинство были старше студенческого возраста. Этот вопрос очень занимал семинаристов, и как-то они об этом спросили у Профессора. В ответ услышали:

– Знания ценятся высоко во всех кастах Мира Абсолюта, но цели приобретения знаний в них различны. В касте Масс знания служат целям материальным и сводятся к овладению полезными навыками. В элитной касте знания – путь к творчеству, к удовлетворению внутренней потребности в нем, к успеху, к карьере. Совсем иные стимулы к приобретению знаний в Высшем слое; здесь жизненный идеал – наслаждение, безмятежное и радостное состояние духа без тревог и лишних усилий, а знания, в первую очередь, ценятся как то, что делает наслаждение жизнью более утонченным, многогранным. Но это человек начинает понимать и ценить с возрастом, поэтому большинство слушателей уже вышли из студенческого возраста. Впрочем, у нас студенческий возраст не ограничен, можно быть студентом и сорока и пятидесяти лет. Это, в большинстве, добросовестные студенты. Правда, многие из них посещают лекции из тщеславия или честолюбивых карьерных побуждений. Ну, и от безделья… У нас важно не быть, а слыть образованным. Молодежь же торопится наслаждаться жизнью и упускает лучшее для обучения время. В нашей касте студенчество – это образ жизни, а не время накопления знаний.

Участников семинара пригласили осмотреть местную школу. Здесь было не обычное преподавание, когда учитель объясняет урок, дает задание и проверяет его выполнение; детей здесь собирали в классы только для проверки знаний, а каждого ребенка дома обучал, добиваясь больших успехов, персональный высококвалифицированный робот-учитель и психолог. Обучение в виде игр начиналось с трех-пяти лет и строилось на основе природной детской любознательности и врожденных способностей. Во время каждого занятия учитывался душевный настрой ребенка на данный момент; не допускалось никакого принуждения и в результате обучение воспринималось как развлечение, а не как труд.

Большое впечатление произвело посещение урока у восьмилеток. На вопросы, опережающие программу обучения этой же возрастной группы в касте Э, показывая глубокие знания, дети отвечали грамотно, толково; дружно тянули вверх руки, желая дополнить ответ товарищей, вызванных к доске. Но урок с четырнадцатилетними разочаровал: ребята уже не были столь активны, да и ответы их были слабыми. Достигнув подросткового возраста с его новыми жизненными интересами, тягой к развлечениям и общению между собой, не приученные делать над собой усилие, они уже воспринимали учебу как тяжелую обузу и только наиболее способные и честолюбивые продолжали учиться хорошо. С пятнадцати лет подростков в школе обучали, в основном, только танцам, пению, рисованию, умению одеваться и этикету; они много занимались спортом, постоянно ходили на экскурсии по музеям и в дальние походы, и лишь два дня в десятидневку их собирали в классах для ответов на заданные на дом темы.

За триумфальными арками начинался Город Музеев. Он тянулся на много километров и занимал колоссальную площадь. Со всех континентов сюда были перенесены грандиозные сооружения, шедевры мирового зодчества. Дворцы и соборы со всего мира стояли на открытых площадях и среди парковой зелени; здесь парил в небе красно-коричневый купол собора Санта Мария дель Фьоре из Флоренции, великолепной мозаикой из золота и зеленой смальты сияла мечеть Джами аль Омади из Дамаска; на холмах возвышались огромные буддийские колоколообразные ступы. Если сооружение перенести не представлялось возможным, его воссоздавали в копии, сняв с оригинала отделку: лепнину, росписи, скульптуры, витражи, а стены оригинала оставляли постепенно разрушаться. Или же превращали в мёртвые города-музеи, с разрешением посещать их людям элитной касты. Люди же массовой касты о существовании чего-то подобного даже не подозревали.

Улицами, один за другим, тянулись здания музеев собраний шедевров мирового искусства: белые, желтовато-коричневые, зеленовато-серые, розово-палевые – неяркая тонкая цветовая гамма мраморной облицовки. Чтобы осмотреть в них всё, не хватило бы и жизни, но посетителей в них почти не было – один-два, а то и ни одного.