Стивен Левин - Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися

Когда вы ощущаете, что теряете свою мать, вы также соприкасаетесь со своим внутренним хранилищем утрат. С местом, где пребывают все утраты, с которыми вы столкнулись за свою жизнь. Там скрыто ваше смятение, смятение пятилетней девочки, которая стояла во дворе своего дома, глядя на небо, и задавалась вопросом: «К чему это всё?» Всякое непонимание, всякая ушедшая любовь, все умершие домашние животные, все погибшие или переехавшие друзья, все возлюбленные, которые вас оставили, – в сердце хранится каждое переживание утраты. Это горе, которое вы чувствуете, связано не только с вашей матерью, сейчас вы чувствуете горе, порождённое самой жизнью. И в той мере, в какой вы пытаетесь защититься от этого горя, вы противитесь жизни – подобному тому, как, возможно, вы противитесь смерти своей матери.

Мы говорили о том, что горе скрывает в себе огромные возможности для глубокого исцеления. О том, что в процессе проживания горя внимание попадает в древнее хранилище страха и привязанности. В область, которая обычно остаётся глубоко бессознательной, но где возникают многие из наших самых противоречивых чувств – чувство недоверия и отдельности. Теперь представьте, что у вас есть доступ к этим глубинным чувствам, которые всегда мотивировали наши действия и при этом очень редко обнаруживали себя, представьте, что смиренное сострадание к себе может наполнить исцелением эту область, полную противоречий и боли. Когда мы прикасаемся к этим чувствам, пусть всего на краткий миг, с пониманием и прощением, с добротой, это способно исцелить нас и дать нам гораздо больше пространства для жизни, для любви.

– А также не забывайте, что вы не единственная, кто переживает утрату. Её чувствует и ваша мать. Вы теряете конкретного человека, а она теряет целый мир.

Д.: Вы хотите сказать, что мне нужно просто позволить своей матери умереть?

С.: Я хочу сказать, что вам нужно просто позволить ей жить. Позвольте ей иметь такое будущее, какое ей хочется. Ведь проживи она даже ещё один год, но в атмосфере напряжённости и насилия, что бы это на самом деле вам дало? Если ваше сердце закрыто от неё, в каком‑то смысле для вас она уже мертва. И вы отворачиваетесь от неё, хотя она ещё не покинула этот мир.

Д.: Как я могу позволить ей умереть, когда я её так сильно люблю?

С.: Как вы можете позволить ей умереть, если любите её? Обратите внимание, что вас отделяет от неё вовсе не смерть, поскольку на самом деле в момент смерти она настолько же жива, как в момент рождения. Вас разделяет не что иное, как страх – привязанность. Пусть ту огромную любовь, которую вы ощущаете, почувствует она , пусть эта любовь течёт к ней, чтобы она могла двигаться дальше в правильном направлении.

В ходе дальнейшей беседы казалось, будто Дорис изо всех сил старается проникнуться словами, которые я говорил.

Мне безумно больно, когда я думаю о том, что она умирает, но мне также больно думать, что, возможно, вы говорите правду, и в каком‑то смысле я могу отвергать её, ведь я сама боюсь отвержения, я удваиваю её проблемы, пытаясь помешать ей пуститься в свободное плавание, когда она больше всего нуждается в моём любящем руководстве. Я попытаюсь этого не делать.

Несколько недель спустя Дорис позвонила и сообщила, что её мать умерла и что

…когда я отпустила её, просто приняла её, произошло нечто удивительное. Мы просто любили друг друга. Я так рада, что она умерла дома. Что она не отправилась в больницу, как она и хотела. У неё великолепное чувство юмора. Как‑то раз незадолго до того, как она умерла, она поблагодарила меня за то, что я «больше не давлю» на неё. Она сказала: «Смерть – странная вещь. Мне не приходится чувствовать тошноту из‑за химиотерапии, а также запихивать голову в мусорную корзину. Мне постоянно было настолько плохо, что этого хватит на целую жизнь». В эти последние две недели мы очень много смеялись. Я не могла и представить себе, что можно пережить столько счастливых моментов, когда кто‑то умирает. А также столько любви. И знаете, за день до своей смерти моя мать всё так же посмеивалась. А когда я спросила её, почему она смеётся, она ответила: «Нет ничего настолько прекрасного, что не могло бы осуществиться». А когда я спросила её, что она имеет в виду, мать просто ответила мне, что чувствует себя счастливой и что «всё в порядке». Затем она предложила «вернуться к насущным проблемам, жить дальше». Я так рада, что была рядом с нею, когда она умирала. Она умерла после полудня, и прямо перед смертью она села на кровати, её лицо озарила широкая улыбка, и она сказала: «Твой отец пришёл за мной». Но мой отец умер пятнадцать лет назад, так что мы могли только смеяться и плакать вместе. Это было прекрасно.

Мы немного поговорили о том, готова ли она принимать своё чувство утраты и любви.

Сейчас Дорис время от времени звонит нам и рассказывает о том, как идут дела у неё и её детей, и что она чувствует себя гораздо ближе к детям.

Также я думаю, что больше не оберегаю их от жизни так, как раньше. И если это возможно, мне кажется, я люблю их даже больше, чем раньше.

Впервые Кэсси позвонила нам за два дня до Рождества 1979 года, чтобы рассказать о том, что ей трудно принять свою болезнь – рак.

– Вполне вероятно, меня уже не будет в этом мире, когда наступит Рождество 1980 года. Но это ещё не всё. Оказывается, у меня очень редкая форма рака, и вот что удивительно: мой муж Марк является мировым экспертом, исследующим именно её. Из всех форм рака, которые могли у меня развиться, а их больше сотни, вышло так, что я заболела именно этой болезнью. А мой муж – ведущий исследователь в этой области. Да, недавно он получил грант, дающий ему возможность продолжать свои исследования и открытия. Когда врач наконец поставил мне диагноз и рассказал мне об этом, у него было очень странное выражение лица, когда он произносил следующие слова: «Что ж, единственная ваша надежда – ваш муж. В нашей стране от этой формы рака, способной привести к летальному исходу, страдают всего около двадцати людей, и все они обращаются к исследованиям вашего мужа, когда ищут возможности излечиться». Вслед за его словами воцарилась гробовая тишина. «Но знаете, где‑то около года у нас с мужем большие проблемы в отношениях, которые возникли, когда я узнала, что этот мерзавец в течение многих лет изменял мне с разными женщинами во время своих поездок. Не думаете ли вы, что своей болезнью я просто хочу привлечь его внимание? Ничего не скажешь, отличный способ. В каком‑то смысле я чувствую, что наши отношения убивают меня. И, возможно, так оно и будет».

Какое‑то время мы обсуждали препятствия, которые не позволяют ей общаться с Марком на более глубоком уровне – таком, чтобы она могла поделиться с ним своим чувством оставленности и непонимания. Спустя некоторое время она призналась: