Павел Великанов - Самый Главный Господин

Последние лет десять – словно заколдованный круг, все одно и то же. Дом – работа – храм – дом – работа – храм…

Чайку попили, помянули общих знакомых, повздыхали-поохали, на том и разошлись. По сей день иногда случайно встречаю ее по дороге к лавре. В ее жизни все стабильно. Каждый – кузнец своего счастья. Или несчастья. Хотя, по большому счету, между первым и вторым грань трудно различима. Особенно когда смотришь со стороны.

Неподалеку от Капитолийского холма, на одной из самых шумных туристических улиц Рима, есть совсем небольшой бутик. Шарфы, платки, галстуки мыслимых и немыслимых расцветок и узоров. Прохожу мимо – а дай-ка загляну, может, какой подарок и домой привезу. Улыбчивая продавщица интересуется, откуда я. «О, Россия! Серафим Саровский!» – с искренним восторгом она поднимает большой палец кверху. И тут я замечаю – а на руке-то у продавщицы деревянные четки! Заметив мой взгляд, она с гордостью сообщает, что она вот уже три года постоянно творит умную молитву. Через пару минут разговора выясняется, что она – еврейка, обратившаяся в католичество. Все, что происходит вокруг, – для нее имеет особый духовный смысл, который Сам Бог открывает ей разными способами, прежде всего в пророческих снах. Такие сны она видит постоянно. И в них получает ответы на все свои жизненные вопросы. «Счастливая! – думаю про себя. – Наверное, и про то, что сегодня к ней православный священник придет, – тоже знала».

Из глубин памяти всплывает другой опыт – афонский. Там, в этой монашеской республике, Иисусову молитву творят все. И в тишине уединенных келий, и в медленном и чинном ритме жизни больших общежительных монастырей. Она буквально висит в воздухе. Но – в отличие от римской молитвенницы – ей никто не бравирует. Так же как никто не хвалится тем, что он дышит. Не хочешь – так не дыши, никто не заставляет. И какого-то особого, исключительного подвига в этом тоже никто не видит. Любой нормальный, здравомыслящий человек, если понимает, что почему-то перестал дышать, начинает срочно искать причину – а то ведь и умереть можно. Он не говорит себе: «А что здесь такого? Хочу – дышу, хочу – не дышу!»

Хорошо, когда человек посреди мирской суеты творит молитву. Сергей Фудель рассказывал о швейцаре одной из московских гостиниц, который творил непрестанную Иисусову молитву, находясь постоянно в потоке приезжающих и отъезжающих. Его мысль о Боге так крепко соединилась с сердечным чувством, что внешняя суета уже никак не задевала. Он тщательно выполнял все свои обязанности – но при этом внутренне был совершенно свободен и независим, предпочитая стоять вниманием рядом со Христом – и радоваться Ему. Не знаю, как вам – а мне по-хорошему завидно такой абсолютной свободе: быть полноценно включенным в обычную жизнь – и в то же самое время уже находиться рядом с Небесным Отечеством.

Только навряд ли захочешь об этом рассказывать всякому встречному. Надеюсь, когда-нибудь и наша римская молитвенница дойдет в своих молитвах до той глубины, о которой никаких слов не хватит, чтобы рассказать.

Когда у меня бывают поездки, я люблю фотографировать. Да так, чтобы камера профессиональная и объектив достойный. Потом качественные фотографии разбирать – сплошное удовольствие, словно опять погружаешься в атмосферу другой страны, а то и целой цивилизации.

Когда мне предложили поехать на Пасху в Китай, я, конечно же, взял с собой правильный фотоаппарат. Дело серьезное: когда еще Бог приведет посетить Поднебесную! В первый же день приезда – благо дело было днем – отправились на прогулку. Все другое, неожиданное, привлекательное. Щелкает затвор, отбивает новые кадры, записывает файлы на карточку. Солнце уже клонится к западу, пора бы и подкрепиться.

Заходим в небольшой ресторанчик. Пока мои спутники разбираются с меню, отправляюсь прогуляться. Смотрю, на самом видном месте небольшая статуя какого-то местного божка. В красном и золотом. На Будду не похож. Вокруг валяются мелкие деньги и какие-то бумажки, похоже, просьбы. Подсветка так и соблазняет сделать пару эффектных кадров. Соблазн. Борюсь. Неудобно как-то. Это же каким надо быть циником, чтобы бесцеремонно, прямо в лоб, снимать чьи-то святыни, пусть и другого народа, иной веры, но все равно – почитаемые предметы. Соблазн все растет и растет. А вдруг у них только в этом ресторане такой милый божок и больше нигде не встретится? Что я покажу своим студентам, когда вернусь? Этот помысл окончательно сбивает с ног, оглядываюсь, вроде все заняты своими делами, никто внимания не обращает – и быстро делаю серию снимков.

Хорошо поужинав непривычной, но оказавшейся очень даже вкусной, постной пищей, возвращаемся в гостиницу. По дороге обращаю внимание на неожиданную картину: на обочине стоит машина, водительская дверь распахнута – и из нее торчат чьи-то ноги! Туфли, аккуратно поставленные тут же на асфальт, говорят, что все в порядке, просто кто-то решил немного передохнуть. «Какой отличный кадр!» Включаю камеру, и – о ужас! – автофокус не работает вообще. Тот, который никогда в жизни не подводил! Туда-сюда, включаю, выключаю – никакого результата. Вручную еле-еле настроив фокус и совершенно расстроившись, делаю снимок. Все, поездка испорчена. Что же это будет за фотосессия, когда на каждый кадр надо руками ловить фокус!

Меня начинают одолевать тяжкие мысли. Ну почему же так, Господи? Я тащил с собой эту тяжелую камеру, чтобы в первый же день она стала лишь ненужным грузом? Понимаю, что поворотный момент – фотографирование языческого божка. Есть над чем задуматься…

Немного успокоившись уже в номере, я впадаю в какое-то странное состояние. «Я, может, чего-то не понимаю, Господи: скажи мне, кто в этом мире хозяин? Ты – или этот какой-то уродливый божок? Может, это он мне захотел навредить – и поэтому камера перестала работать? Вот перекрещу трижды ее Твоим крестным знамением – которым Ты всякую бесовщину побеждаешь – и посмотрим, что будет!» Невидимым образом ложится троекратное священническое благословение на грустно лежащий фотоаппарат – минута ожидания – будь что будет – щелчок выключателя – и о чудо! Автофокус жужжит, словно ничего и не было!

Правда, желание охотиться на чужие предметы религиозного почитания у меня отпало надолго. Пусть Сам Господь Бог с ними разбирается. Не мое это дело!..

Однажды мне подарили планшет. Понятно, что в семье с подростками он очень быстро перекочевал из кабинета в детскую. Увидев в очередной раз сына, целиком погруженного в планшет, я серьезно задумался. Надо что-то делать. «А давай так договоримся, – предложил я сыну. – Хочешь играть полчаса на планшете – надо прочитать пятьдесят страниц книги». «Да не вопрос!» – ответил сыночек. Благо читал он всегда достаточно шустро.