Эдуард Дэлюж - Белые чернила на живом красном

И нет меня, и тысячу раз я…

Среди ветвей, разбуженных весною,

Рожденный новой нотою земною,

Где нет меня, где тысячу раз я…

Я научился Говорить, я говорю стихами.

Звучание пересыпает дней песок…

У строк есть срок,

У срока есть прощанье,

Что каждый день мне серебрит висок.

Как пальцев обещанье горячо!

Из знака Пустоты горит Звездою.

И сон полыни и весна листвою…

Перекрести меня! Ещё раз и ещё…!

Я вспомню Звук,

Я вспомню все названья,

В той млечности рожденные слова…

Зеркальный отблеск Твоего молчанья -

Зеркальный голос моего пера.

И ветер тихо шепчет имена,

В наряды белые их одевая,

Где яблоня роняет письмена…

Где нет меня, где тысячу раз я!

И нет тебя, и тысячу раз ты!

Вновь пульс уроним посредине бездны.

Исходят Светом белые стихи,

Исходят тенью призрачные мессы.

Цветут деревья за пределами земли,

И есть ли смысл звать тебя домой,

Когда мы, как они обнажены,

И в Боге бог и в тишине Любовь.

Как нежен шелк, где полыхнут уста!

Как нежно бредят тени под луною…

Я вновь однажды упаду сюда,

Прося тебя, еще не созданную мною.

Чтоб задувать полночную свечу

В томленьях уязвленных красотою,

Донашивая платье цвета снов,

Разнашивая кожу цвета боли.

И нет меня, и тысячу раз я…

2015г.

«И молится закат, молится, чтобы быть,

и ничего больше»

В фарфоре Ра – Высокий звук заката… Синь, ранящее торжество…

Этюд в багровых тонах, словно дерзкий миг, пришедший за попыткой…

Бог дал ему голос, чтобы терять себя…

О, этот невесомый звук -

Последний Псалом уходящего…

Упование…

Упование –

строка к строке средь одинокого смысла тебя,

причащенного временем.

Как врут слова на пламенной латыни пред этой распаленной красотой!

Как чувственно не сдержан ритм теней!

Сгущенье красок, звуков,

уходящих в глубину и замирающих там сонмом аберраций…

Как совершенен след оттенков бытия…

Поступь легка…

Прогулка по аллеям удивления и трепета …

Прогулка в черный парк и святость фонарей…

Слышишь, как вечность вливается в строки небес Жертвенником Слов?

Слышишь,

как на детские прописи нежных сердец и срезы усталых цветов падает тень?

Тень причащения …Темный Смычок по Скрипкам воспаленной Плоти,

Рифмы алых рук на фоне темноты…

Там, где недописанное не горит,

а обжигает раскаленным молчанием язык твой,

Где каждая строка отличается цветом и словом;

Медленно падать в тебя, как падают в летопись шелеста звуков,

Уходящих в глубину холодного чувства прОжитого.

Там, где пишутся стихи, там разорвана связь времен…

Звук мироточит…

Строка замирает на вдохе… И не выдохнуть!

Шепчи… не говори, шепчи…

у подножия Времени, посвящающего тебя в черное.

Шепчи… сквозь хаос разноцветий заплаканный дотла…

Смерть возлежит у ног Бога …

Их диалог – эпиграф… Эпиграф Вечности

И звуки пыльной тишины сгустились в ритуале причащенья…

Закат… слагает Бог непостижимые стихи…

И плачет Смерть у Бога на руках,

Темнеющим смычком тоски, касаясь невесомых откровений,

Где будет тихо спать, став тенью у теней в гостях…

В нотах без нот, завернута в забвенье,

Что завернет, уставшее, в покой…

О, эти двое так легки…

О, эти двое знают Вдохновение в лицо.

Взамен цветов, немая нежность грусти

Глаз, что знают всю любовь Божественного непостоянства.

Вязь букв на узорах трав…как шаг в Всеверие

Сожженного повествования заката.

2015г.

Я собираю ковчег, врученного мне мира.

Каждый день, с момента рождения, я строю ковчег.

Мои тетради с песнями вдоха и выдоха…

пятивластие пальцев роняет строку за строкой…

ковчег строк.

На изломах мира садится солнце, встает солнце…

Выстилая мои святыни, сшивая бессвязные явления:

Строка первая.

Меняются души… со-бытие… всего со всем.

Слова, как голод, голод разной силы,

оттого и у слов разная сила.

Плачут лишь те, кто любит свою душу…

Голодом томимые, учатся любить.

Чтобы забыть боль, ее нужно полюбить…

Я возьму Боль и Любовь.

По жилам голых палок – сердца листьев.

Плачь и радость – это голоса…

Строка вторая.

Я возьму Ветер и Дорогу.

Поверни там, где ветер, когда услышишь звук,

поверни к звуку – там бог и переправа.

Есть истины, голоса которых еще доносятся до тебя…

Голоса, которые ты ещё слышишь.

Голоса, где идёт сражение за тебя, ты уже проиграл или победил…

Кто знает, чьё сердце бьется в груди у этого мгновения?

Строкой третьей бьется оно в груди…

Счастье осознанного мгновения обновляет всё бытие.

Все стихи – это письма с другой стороны.

Время мчится по тропе холста. Куда?

Душу в тело глухое одели, но слышит она…

Кусочки строк…когда же целая строка?…

Вечные стихи без слов, гранью безграничного…

Это ли не четвертая строка?

Это ли не месть богов,

давших нам божественность чувств и тело.

Тело, не умеющего повторить ничего, кроме жалкого эха…

Столько чувствовать … и не уметь сказать!

Строка пятая.

Голый сад… Пустыня испытаний…

место, в котором другой голос может говорить…

Ты гасишь звезды над моею головой,

но какие ты зажигаешь взамен?!

Отзвук летален… листья еще качаются, дозревают…

пусть проверяют, чего они стоят.

Оторвутся от ветвей…

Так же и я, как листья сыплюсь, рассыпаюсь, рассыплю..

Тысячу лет так же сыпемся мы – отпущенные Слова Его пальцев.

Бессмертие должно где-то прятаться…

Это, как душа, наполненная музыкой…

Снежинка, пролетев сквозь пламя… плавно тает на щеке

Кто-то с пальцев отпустил слова…

Они летят… белоснежные… похожие на покаяние.

Строка шестая.

Это наброски к шагам…

Оставь Любовь, а остальное вынь!

Ценой своей жизни уходит ночь…

Ценой своей жизни собираешь ты свой ковчег…

Качнувшийся голос Библейской тишины

в беззвучной высоте....

Стыд – разъедает огрубевшие шрамы

и извлекает из укрытия душу.

Отрезая кусочки от своего паруса,

ты пишешь на них письма к Богу…

Дожидаешься ветра и отпускаешь их к Нему…

Лист, полный слез и радости…

Строка седьмая.

Пыль падает дождем с лепестка

И открываются от жажды рты,

чтоб выпить Слово, что расцветет в саду…

Кто-то умирает внутри цветка…

кто-то рождается внутри цветка…

Цвет хоронит тебя там, где начинается цвет…

Сумей прочесть.

Последний полдень для тебя…

снаружи пепельный, внутри кровоточащий…

Глаголы площадей уже близки…