Георгий Кочетков - Всесвятая Богородица, моли Бога о нас. Проповеди на Богородичные праздники 1990–2016 годов.

Братья и сёстры, нам бывает трудно не видеть поругаемой святыни на нашей земле, по всей земле. Увы, они и сейчас продолжают поругаться, и сейчас это поругание продолжается – как поругание образа Божьего в человеке, так и поругание материальных святынь. Если официально, перед всем миром наша страна пытается представить сейчас себя как страну, где есть полная свобода, свобода совести, свобода вероисповедания, то на деле сплошь и рядом это совсем не так. Официально и наш храм полностью, на сто процентов отдан общине, но вы видите, что за целый год, с тех пор, как это произошло, почти ничего не сдвинулось в этом храме, не удаётся ни на один сантиметр подвинуть перегородки в нём. Отсюда столько неудобств. Даже икону поставить негде – единственную икону! А остальные приходится как-то после службы сдвигать, потому что приходят работающие здесь люди и ходят кому куда не лень. Где это видано, братья и сёстры?

Действительно, мы с вами плохо ревнуем о славе Божьей, мы с вами плохо ревнуем о славе Церкви. Мы готовы осуждать, готовы даже поддерживать эту лживую пропаганду, которая сейчас лезет из всех щелей ежедневно, пропаганду, направленную против церкви, которая есть якобы лишь часть культуры. Народу внушается, что церковь – часть культуры, и поэтому здесь находится культурное учреждение, а я бы сказал, якобы культурное. Тот, кто знает, как ведут себя здесь «хозяева»-реставраторы, прекрасно понимает то, о чём я говорю; тот, кто знает, как ведёт себя средняя школа, что напротив храма, которая варварски была построена в советское время на монастырской земле, прекрасно понимает то, о чём я говорю!

Церковь продолжает поругаться. Дискредитируют священство, забывая о том, что сами ещё совсем недавно возглавляли те или иные «учреждения», пытаются всех обвинить в каком-то коллаборационизме, сотрудничестве с «органами». А церковь молчит, братья и сёстры! И мы с вами молчим, и мы с вами ничего не делаем для того, чтобы это положение изменить. Если бы у нас были сплошь одни бабушки, как в других храмах, это было бы понятно. Бабушки не знают законов. Куда они пойдут? Но у нас здесь бабушек – раз, два и обчёлся. Это наши драгоценные сосуды, которые мы должны охранять, ведь их, верующих бабушек, мало осталось, а тем более в новых храмах. У нас столько людей, которые могут сказать своё слово, но никто не говорит! Мы даже с трудом набираем из прихожан дежурных, чтобы ежедневно держать собор открытым. Это простейшая, самая элементарная задача. Бывают дни, когда некому (хоть одному-то человеку из всего прихода!) прийти, чтобы здесь просто побыть. Побыть в храме надо считать за счастье, несмотря на все внешние трудности пребывания здесь. Люди часто готовы работать только за зарплату. Есть, конечно, немногие, обычно это одни и те же люди, которые помогают, но это один, два, три, четыре, пять из 200,300,400, 500 подходящих человек нашего прихода!

Как мы оправдаемся перед Богом, перед Церковью, братья и сёстры? А мы ведь в Символе веры говорим о вере в Бога и в Церковь Божью. Это входит в Символ веры. Для нас же часто церковь – это просто учреждение. Кто-то должен в ней всё сделать, а мы придём и в один прекрасный день увидим, что эти перегородки рухнули, что всё изменилось, что всё уже на своих местах, стоят подсвечники, стоят иконы, но всё это должно произойти само собой.

Братья и сёстры, не пора ли нам всё-таки подумать о том, что «само собой» ничего не будет. Бог действует через людей. Если люди не действуют, то Бог не может действовать, и тогда действует зло. А оно уже действует. Я сейчас не буду говорить о наших проблемах, проблемах нашего прихода. Вчера на исповеди я упоминал о тех клеветнических по отношению к нам статьях, которые появились в печати. Мы этих реставраторов якобы на улицу выпроводили, они работали, а вот начались богослужения – и уже весь этот замечательный коллектив не работает. На эту клевету никто не отвечает, и за неё никто не отвечает, и так создаётся общественное мнение: вот, церковь действительно враг культуры. Ведь люди не знают, что происходит реально.

Почему же так, братья и сёстры? Почему возможно на церковь клеветать безнаказанно? Почему мы не реагируем, почему мы даже не думаем, что мы должны делать в ответ на это? Да, мы должны отвечать по-христиански, но мы должны отвечать! И если нас это не интересует, то это наш с вами грех, прямой грех, в котором надо каяться.

В нормальных условиях, при нормальном нашем внутреннем устроении, я не говорю о внешнем, мы все должны были бы действительно ответить. Если пишут в газетах, что вот уже не работают здесь реставраторы, мы должны потребовать, чтобы они дали опровержение, потому что эти статьи и передачи идут на всю страну. А если не дадут опровержения, тогда пусть действительно здесь уже не работают. Тогда надо закрыть этот собор для них, если они дают такую информацию, и ни одного человека не пускать сюда до тех пор, пока не будет опровержения клеветы. Мы полные юридические пользователи этого собора.

Но кто об этом думает, братья и сёстры? Каждый думает о другом: у меня много дел, я загружен с утра до ночи, это вообще не моё дело, это не по моему характеру. А чьё это дело, братья и сёстры? Получается – ничьё? Так мы и будем ещё пять лет падать здесь в обморок, как падали этот год? Так что задумаемся обо всём этом серьёзно, чтобы не творить дело Божье с небрежением!

Храни вас всех Господь!

Аминь.

Слово на Литургии

(Лк 10:38–42, 11:27–28)

21 сентября 1991 года [7] Православная община. 1995. № 1 (25). С. 29–30.

Братья и сёстры, христиане!

Как часто мы с вами оказываемся в положении Марфы, забыв при этом то слово, которое сказал ей Господь, то слово, которое слетело с Его уст тогда, когда она, не справляясь со своими житейскими обязанностями, попыталась распространить их дальше пределов положенного, когда она попыталась заботу о плоти, мирскую заботу переложить со своих плеч на плечи своей сестры Марии.

Братья и сёстры, в каждом из нас есть и Марфа, и Мария, каждый из нас, как Марфа, должен заботиться о своей плоти и о мирских делах. Но чего не должен каждый из нас делать, так это выходить за пределы положенного на эти заботы.

Господь поставил всё на свои места, как вы знаете, одним словом. «Марфа! – обращается Он к каждому из нас, – ты заботишься и суетишься о многом. А одно только нужно». Без этого одного «всё – суета», как сказал в своё время Экклесиаст. Даже то, что в этом мире от Бога, если оно оторвется от Бога, станет суетой. Все попечения мирские – и житейские, и бытовые, и домашние, и государственные, и экономические, и политические – становятся суетой, если они стоят не на своём месте, если они не знают своих границ.