Эдуард Шюре - Великие посвященные.Очерк эзотеризма религий

Можно сомневаться в реальности этих видений, но не следует забывать, что раз способности души даже в состоянии ясновидящего сна обостряются в такой сильной степени, логика требует допустить, что в более высоком состоянии душа способна видеть и более высокую реальность.

В будущем люди признают за трансцендентными способностями человеческой души великое общественное значение и поставят их под контроль науки, опираясь при этом на воистину всемирную религию, открытую для всех истин. И тогда наука, обновленная истинной верой и духом милосердия, будет уверенно ориентироваться в тех сферах, где умозрительная философия бродит в наше время ощупью и с завязанными глазами.

Да, наука сделается зрячей и мощной в той мере, в какой в нее будет вливаться любовь к человечеству. И возможно, что "как раз через двери сна и сновидения", как говорил Гомер, возвратится изгнанная нашей цивилизацией и безмолвно плачущая под своим покрывалом божественная Психея, чтобы снова овладеть своими алтарями.

Но как бы то ни было, различные явления ясновидения, наблюдавшиеся учеными и медиками XIX столетия, бросают новый свет на роль прорицаний в древности и на множество феноменов с виду сверх естественных, которыми наполнены летописи всех народов. Конечно, необходимо отличать среди них вымыслы от истины, галлюцинации от истинных видений.

Экспериментальная психология наших дней учит не отбрасывать факты, которые входят в пределы возможных проявлений человеческой природы, а изучать их с точки зрения проверенных законов.

Если ясновидение есть способность души, нельзя выбрасывать пророков, оракулов и сивилл в область суеверия. Предсказания могли практиковаться в древних храмах по определенным методам, в целях социальных и религиозных. Сравнительное изучение религий и эзотерических продажи доказывает, что основы этих методов были всюду одинаковы, хотя применение их видоизменялось до бесконечности.

Искусство предсказания потеряло свое значение благодаря тому, что испорченность нравов вызвала всевозможные злоупотребления с одной стороны, а с другой стороны потому, что прекрасные явления в этой области возможны лишь через посредство людей исключительной духовной высоты и чистоты.

Искусство прорицания, как оно являлось в Дельфах, покоилось на тех же основах, и вся внутренняя организаций храма основывалась на этом искусстве.

Как и в великих храмах Египта, прорицание у Греков состояло из искусства и из науки. Искусство состояло из проникновения в отдаленное прошедшее и будущее посредством ясновидения или пророческого экстаза; наука являлась методом вычисления будущего на основаны законов мировой эволюции. Искусство и наука взаимно контролировали одна другую.

Мы не будем говорить о той науке, которая древними называлась генефлиалогия (предсказание по гороскопу), по сравнению с которой средневековая астрология лишь плохо понятый отрывок; упомянем только, что в нее входила эзотерическая энциклопедия, примененная к будущей судьбе народов и индивидуумов. Очень полезная в смысле общих соображений она оставалась довольно проблематичной в применении. Лишь первоклассные умы были способны пользоваться ею. Пифагор проник в глубину этой науки, когда оставался в Египте. В Греции она владела менее полными и менее точными данными; и наоборот, ясновидение и дар прорицания были в Греции развиты довольно сильно.

Из истории известно, что дельфийская прорицания происходили с помощью женщин, и молодых, и старых, которые носили название Пифий и играли пассивную роль ясновидящих сомнамбул. Жрецы давали толкования, переводили и приводили в порядок их прорицания, часто запутанные и неясные, благодаря недостатку развития у сомнамбулы.

Современные историки не видят в дельфийских оракулах ничего иного, кроме эксплуатации народного суеверия с корыстными целями. Но кроме серьезного отношения всего античного просвещенного мира к искусству прорицания при дельфийском храме, многие оракулы, приводимые Геродотом, как например, относящиеся к Крезу и к битве при Саламине, говорят в пользу прорицания.

Как и все в мире, искусство это имело свое начало, свой расцвет и свое увядание. Под конец и сюда примешались обман и испорченность, о чем свидетельствует царь Клеомен, который подкупил главную жрицу Дельф, чтобы лишить Демарата царского трона.

Плутарх написал трактат, в котором старался выяснить причины упадка оракулов. И этот упадок признавался всем античным обществом за большое несчастие.

В ранние эпохи искусство прорицания производилось с религиозной искренностью и с научной глубиной, которые поднимали его на высоту истинного священнодействия. На фронтоне храма виднелась следующая надпись: "познай самого себя", а на входной двери — другая: "да не войдет сюда никто с нечистыми руками". Эти слова говорили каждому входящему, что страсти, ложь и лицемерие не должны переступать через порог святилища, и что внутри храма божественная правда должна царить без всякой примеси.

Пифагор явился в Дельфы после того, как обошел все храмы Греции. Он оставался некоторое время у Эпименида, в святилище Юпитера; он присутствовал при олимпийских играх; он стоял во главе мистерий Элевсиса, где иерофант уступил ему свое первенствующее место. Всюду встречали его, как власть имеющего; ожидали его также и в Дельфах. Искусство прорицания приходило там уже в упадок, и Пифагор решил возвратить ему его силу, глубину и обаяние.

Он появился в Дельфах не столько для поклонения Аполлону, сколько для просвещения его жрецов, для воспламенения их энтузиазма и для пробуждения их энергии. Действовать на них значило действовать на душу самой Греции и подготовлять её будущее.

К счастью, он нашел в храме чудное орудие, словно подготовленное для него Провидением.

Молодая Феоклея принадлежала к коллегии жриц Аполлона. Она происходила из семьи, в которой звание жреца было наследственное. Величавое впечатление святилища, священные церемонии и торжественные гимны, праздники Аполлона пифийского и гиперборейского питали её юность.

Она была, вероятно, одной из тех молодых девушек, которые питают отвращение к тому, что привлекает всех остальных. Они не любят Цереру и боятся Венеры, ибо тяжелая земная атмосфера тревожит их, и физическая любовь, смутно предчувствуемая, кажется им насилием над душой, разбиванием их целомудренного существа.

И наоборот, они необыкновенно чувствительны к таинственным влияниям, к астральным воздействиям. Когда луна освещала темные рощи вокруг Кастальского источника, Феоклея видела по-всюду скользящие белые тени. При дневном свете она слышала голоса. Когда она глядела на лучи восходящего солнца, их световые вибрации погружали ее в экстаз, и ей слышались невидимые хоры. И в то же время она была совершенно равнодушна ко всем внешним проявлениям культа; статуи богов оставляли ее совершенно безразличной, но она испытывала ужас при жертвоприношении животных.