Филип Янси - Где Бог когда я страдаю?

Если вообразить себе такой мир, то станет ясно: в нем наши представления об этике не имели бы никакого смысла. Например, суть противоправных действий — нанесение вреда ближнему. Но в гедонистическом раю не может быть противоправных действий, как нет и правовых — между ними отсутствует разница. Мужество и стойкость в мире, в котором нет опасностей и трудностей, тоже ни к чему. Не было бы и условий для воспитания в человеке щедрости, доброты, жертвенной любви, благоразумия, доброжелательности и других добродетелей, без которых не может существовать стабильное общество. Из этого следует, что в мире сплошного удовольствия не может появиться нравственная человеческая личность. Это был бы худший из возможных миров.

И тут становится ясно: мир, в котором свободные разумные существа имеют возможность развить свои лучшие качества, должен быть похож на наш мир. В нем должны действовать всеобщие неизменные законы. В нем должны быть реальные опасности и трудности. В нем должны быть боль, неудачи, скорбь и разочарование. В нем должно быть место поражениям.

Если мы согласны с вышесказанным, то нельзя не согласиться и с тем, что наш мир со всей его «тоской и тысячей природных мук, наследьем плоти» [16] В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Перевод М.Л. Лозинского. — Прим. ред. , создан не для того, чтобы давать нам наслаждения. Боль — не помеха, от которой нужно избавиться. Назначение нашего мира — быть «кузницей духа» ».

В каком–то смысле Богу легче было бы вмешаться в земные дела — гипнотически внушить нам веру и чудесным образом во всем помогать. Но Он выбирает другой путь: Он протягивает к нам руки и зовет к Себе, просит нас активно участвовать в созидании нашего духа. А это всегда путь борьбы и страданий.

Представление о земле, как о кузнице духа проясняет ряд трудных для понимания мест Библии. Да, Библия не раскрывает причин страдания каждого конкретного человека. Но в ней много примеров, которые показывают, как Бог использует страдания для достижения Своих целей. Бог говорит через пророка Амоса: «За то и дал Я вам голые зубы во всех городах ваших и недостаток хлеба во всех селениях ваших; но вы не обратились ко Мне» (Ам 4:6). Почти на каждой странице пророческих книг — предостережения народу: перестаньте творить беззакония, иначе испытаете великие бедствия.

Большинство из нас придерживается другой системы ценностей, отличной от Божьей. Для нас величайшая ценность — это сама жизнь (и соответственно самое тяжкое преступление — убийство). «Жизнь, свобода и стремление к счастью» — вот как основатели Соединенных Штатов определили наивысшие ценности, на страже которых должно стоять государство. Совершенно очевидно, что Бог придерживается иной точки зрения. Да, Он ценит жизнь человека, Он объявил ее священной. Это значит, что только Бог, а не человек, имеет право отбирать жизнь. Но во дни Ноя, Бог не колеблясь, воспользовался Своим исключительным правом. Ветхий завет пестрит примерами: Бог забирал жизнь людей, чтобы остановить распространение зла.

Библия повествует, что для Бога есть вещи пострашнее, чем страдания Его детей. Вспомните о мучениях Иова, Иеремии или Осии. Бог и Себя Самого не избавил от мук: только представьте, что значило для Бога стать человеком и принять позорную смерть! О чем говорят эти примеры? О том, что Бог лишен сострадания? Или о том, что есть вещи, которые для Бога неизмеримо важнее, чем безмятежная жизнь Его верных последователей?

Как я уже говорил, Библия ставит вопрос о страдании иначе, чем мы. На вопрос «Почему?», обращенный в прошлое, редко дается однозначный ответ. Вместо этого возникает вопрос, обращенный в будущее: «Зачем?» Мы оказались на земле не для того, чтобы осуществить свои желания и обрести совершенную жизнь, свободу и счастье. Мы здесь для того, чтобы измениться, чтобы уподобиться, насколько возможно, Богу, чтобы подготовиться к жизни вечной. И этот процесс таинственным образом воздействует на нашу жизнь: сквозь боль пробиваются радость и наслаждение, зло преобразуется в добро, страдание рождает драгоценные плоды.

Обращается ли к нам через страдание Бог? Искать в тяжелую минуту Божьего откровения опасно, по–моему, это противоречит Писанию. Возможно, причина моего страдания — лишь в том, что в мире действуют незыблемые законы. Но если рассматривать страдание в исторической перспективе, то становится ясно: да, Бог обращается к нам через него. Или, вернее, вопреки страданию. В симфонии, которую Он создает, есть и минорные аккорды, и диссонансы, и утомительные повторения. Но те из нас, кто, повинуясь Его дирижерской палочке, исполнят свою партию от начала до конца, — те, обновившись в силе, запоют новую песнь.

Споры о боли часто уводят нас в чистую философию. Разговоры о лучшем из возможных миров, свободе воли или кузнице духа занимают умы, отвлекают страдальцев от насущных проблем, но ничего не решают. Однако я счел необходимым поднять эти вопросы — они непосредственно связаны с нашим восприятием страданий.

У меня сложилось впечатление, что христианин, подобно канатоходцу, постоянно балансирует между двумя опасными заблуждениями. Отклонение вправо или влево может привести к трагическим последствиям.

Первое заблуждение состоит в том, что мы связываем все страдания с Божьей волей, считая их наказанием за людские грехи. Второе, противоположное заблуждение: жизнь с Богом исключает страдания.

Я уже упоминал о горестных последствиях первого заблуждения. Мне не раз доводилось беседовать с верующими, испытывающими тяжелый недуг. Все без исключения признавались: когда братья и сестры по вере твердят, что эта болезнь — наказание за некий грех, им делается лишь хуже. И вместо поддержки — ведь для борьбы с болезнью им более всего нужны силы и надежда — страждущие получают чувство вины и сомнения. Я рад, что автор книги Иова подробно записал обвинительные речи его друзей. Эта книга всегда будет напоминать мне: в какую бы благочестивую форму ни была облечена моя мысль, я не имею права убеждать страдальца, будто случившееся с ним — Божья воля.

Восприятие страданий как Божьего наказания влечет за собой тяжелые последствия. Печальные тому свидетельства есть в истории Церкви. В средние века женщин сжигали на костре за еретический поступок — принятие обезболивающих средств во время родов. «В болезни будешь рождать детей» (Быт 3:16), — напоминали священники, приговаривая несчастных к смерти. Когда Эдуард Дженнер открыл вакцину от оспы, против него ополчились священнослужители — нельзя вмешиваться в промысел Божий! Да и в наши дни существуют религиозные секты, которые отказываются от медицинской помощи.