Филип Янси - Разочарование в Боге

Пророки громко вопияли о скрытости Бога, а Бог не возражал им. Он соглашался с ними и объяснял, почему предпочитает держаться на расстоянии.

Иеремии Господь поведал о Своем отвращении ко всему, что видел в Израиле: неправедное обогащение, пролитие невинной крови, угнетение, вымогательство. Он закрывает глаза — так сказал Господь, — чтобы не видеть рук, протянутых к Нему с мольбой, ибо руки эти обагрены кровью.

Иезекиилю Бог говорит: когда израильтяне в мятежности своей перешли некую черту, Он оставил их наедине с их грехами. Бог отошел в сторону, предоставив людям самим выбирать свой путь и расплачиваться за последствия выбора.

Захарии Бог говорит: «Как Я взывал, а они не слушали, так и они взывали, а Я не слушал».

Если Бог не карал преступника сразу же, израильтяне считали, что Он утратил силу: «Нет Его, и беда не придет на нас, и мы не увидим ни меча, ни голода», — но они ошибались. Бог воздерживался от наказания, Бог давал из милосердия отсрочку, назначал Израилю время для испытания. И лишь нехотя, словно отец, исчерпавший все другие способы воспитания, Бог прибегает к наказанию.

Кара Израиля как правило принимала форму иноземного вторжения. Кроме того, пророки предупреждали о «Дне Господнем», наступящем в конце времен. Помимо сияющих видений неба и земли пророчества об этом дне включали и самые чудовищные предвестия, какие когда–либо облекались в слова. «Прежде чем мы услышим последнее слово, нам предстоит еще выслушать предпоследнее», — предупреждает Дитрих Бонхоффер. Чем внимательнее я вчитывался в рассказ пророков о последних днях, тем больше меня радовало, что Бог «воздерживается» пока от вмешательства в дела человеческие.

Когда меня постигло разочарование в Боге, я просил, даже требовал, чтобы Он как–то проявил Свою власть. В молитвах я восставал против тирании, несправедливости, беззакония и настаивал на чуде, на зримом доказательстве присутствия Бога. Однако когда я прочел у пророков описание того Дня, когда Бог снимет последний покров, все прежние молитвы растворились в одной: «Господи, хоть бы мне не дожить до этого дня». Бог сам говорит, что Он ограничивает Свое всемогущество ради нашего блага. Всем недовольным, то ропившим прямое вмешательство небес, пророки грозно отвечали: «Погодите!»

Бог открывал пророкам глубочайшие Свои чувства. Вот что переживал Он при гибели Моава, противника Израиля:

Когда Его собственный народ, Израиль, терпел унижение и посрамление, Бог страдал вместе с ним. Израильтяне в ужасе смотрели, как вавилоняне рубят секирами храмовые колонны из ливанского кедра. Враги уничтожили дом Бога: вражеское вторжение стало для Бога также и личным унижением. Храм был разрушен, разрушено обиталище Бога. Евреев увели в рабство, и Бога — вместе с ними. Завоеватели делили добычу и смеялись не над Израилем, а над его бессильным Богом. «И пришли они к народам, куда пошли, и обесславили святое имя Мое, потому что о них говорят: «они — народ Господа, и вышли из земли Его».

Есть одна простая и изящная фраза из Исаии, которая передает точку зрения Бога: «Во всякой скорби их Он не оставлял их». Бог способен скрыть Свое лицо, но лицо Его было залито слезами.

Часто Бог прерывает самый суровый упрек, прерывает на полуслове — и вновь заклинает Израиль одуматься. Ахаву, худшему из царей Израиля, после чуда на горе Кармил представился еще один шанс, потом еще и еще. «Не хочу смерти грешника, — говорит Господь Иезекиилю. — Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам, дом Израилев?» Бог обещал Иеремии, что и ради одного праведника пощадит Иерусалим.

Нигде желание Бога простить не выражено столь явно, как в Книге Ионы. Эта книга содержит всего лишь одно пророчество: «Еще сорок дней и Ниневия будет разрушена». К негодованию Ионы, достаточно было объявить о надвигающемся суде, как в ненавистной Ниневии началось духовное возрождение и Бог отменил уже назначенное наказание. Ссутулившись под съежившейся от жары лозой. Иона мрачно говорит, что с самого начала подозревал Бога в мягкосердечии: «Я знал, что Ты Бог благий и многомилостивый и сожалеешь о бедствии». Итак, весь этот поразительный сюжет с бегущим от Бога пророком, штормом, заточением в чреве кита основан на недоверии Ионы к Богу — Иона не верит, что Бог будет суров и неумолим к Ниневии. Роберт Фрост выразил это так: «После Ионы на Бога нельзя положиться — вдруг Он снова проявит милосердие?»

Бог не уклонялся от вопросов пророков, но Его ответы не удовлетворяли Израиль. Оттого, что ты узнал причину катастрофы, боль и чувство одиночества не ослабнут. Рациональные доводы в защиту Бога — отнюдь не главная составляющая Его ответа. Пророков по–настоящему интересовала не логика происходящего, а чувства Бога. Что испытывает Бог? Чтобы понять Его переживания, надо вновь вспомнить антропоморфный образ, к которому постоянно прибегают пророки: Бог–отец и Он же — возлюбленный.

Присмотритесь к поведению людей, впервые ставших родителями. Они способны говорить только о своем дитятке. Они умиляются и воркуют над ним. Этот сморщенный лысый младенец для них — самый прекрасный ребенок на земле. Они тратят сотни долларов на покупку видеокамеры, чтобы запечатлеть первый лепет, первые неуклюжие шажки, хотя этими навыками до их малыша успешно овладели пять миллиардов живущих ныне на земле людей. Странное, нелепое поведение — так выражается родительская гордость, счастье уникальных человеческих отношений.

Бог избрал Израиль, взыскуя именно таких отношений. Он мечтал о том, чего желает каждый родитель: о счастливом доме, полном детей, с любовью принимающих родительскую любовь. Голос Бога звенит гордостью, когда Он вспоминает о былых днях: «Не дорогой ли у Меня сын Ефрем? не любимое ли дитя?» Но радость угасает, когда Бог внезапно с позиции отца переходит на точку зрения влюбленного, отвергнутого, оскорбленного, но не утратившего своих чувств. «Что Я им сделал?» — горестно, гневно, грозно вопрошает Он.

Перечитывая пророков, я иной раз представлял себе Бога на кушетке у психоаналитика. Врач говорит: «Расскажите мне о своих чувствах», и Бога словно прорывает: