Григорий Дьяченко - Духовный мир

Премудрость Божия, создавши свет, могила бы, без всякого стеснения для тварей, ограничить благодетельность его одним белым цветом, потому что, сколько известно, сего последнего одного очень достаточно было бы, как для удовлетворения их нужд так и для их благосостояния. Но благость милосердого Отца человеков не удовлетворилась этим и восхотела с выгодою соединить еще приятность и наслаждение: вместо того, чтобы просто осветить природу, то есть составить свет из белизны и теней, что придало бы ей скучный и однообразный вид она составила светоносный луч солнца из семи, как мы видели, разнообразных цветов и, не удовлетворяясь еще тем, самые эти цвета, чрез изящное смещение, разлагает в миллионы новых бесчисленных красок и оттенков и все это с такою высокою художественностью, с таким творческим искусством и неподражаемым изяществом что ни Соломон во всей славе своей облечеся, яко един из кринов сельных.

Самые благотворные для человека цвета те только, которые нисколько не раздражают и наименее утомляют нежные органы его зрения, то есть голубой и зеленый, и – вот, мы видим, что предупредительная заботливость Творца, действительно, сотворила эти цвета преобладающими в природе: поверх человека распростерт голубой свод неба, а под ногами его стелется великолепный ковер зелени, так что, сидя или ходя, стоя или наклоняясь, он всегда преимущественно встречает эти два, благотворные для взора его цвета.

Заметим еще, что ни в лазури небес, ни в зелени полей взор его не встретит никогда утомительного единообразия. В этом отношении, благость Божия истинно с отеческою предупредительностью позаботилась об удалении из природы и тени его, для того, чтобы, так сказать, ни один уголок жилища человека не утомлял взора его однообразием и не оставался бы не убранным и не украшенным. Кроме бесчисленного множества звезд украшающих величественный свод неба и ночью сладостно мерцающих в глубине его, взор человека, в известные часы дня, встречает на том же небесном своде то румяный цвет зари, то ярко оранжевый или золотистый закат солнца, то разноцветные облака, то иногда живописные бразды молний, или великолепную радугу. Равным образом и зелень, покрывающая землю в виде великолепного ковра, имеет бесчисленные оттенки, и как ни многочисленны виды растений, особый цвет почти в каждом из них мы видим.

Животные также представляют нам не менее разнообразия в цвете одежд и покровов своих, и – даже в одних и тех же породах цвета беспрерывно меняются и разнообразятся. Все это бесконечное разнообразие есть дело не какой-либо случайности, но Творец мира, как величайший Художник Сам так сказать, подбирает для облачения Своих тварей цвета и краски, соединяя в них блеск с изяществом и привлекательность с великолепием. В самом деле, шерсть четвероногого, чешуя рыбы, перо птицы, нежная ткань, покрывающая насекомое, крыло мотылька или бабочки, взятые и отдельно, не суть ли изящнейшие произведения высочайшего ума и искусства, которым напрасно стало бы подражать искусство человека?

Говорить ли о красоте и великолепии цветов, или об изящном освещении плодов во время их зрелости? Кроме того, что каждый из первых имеет свой, так сказать, преобладающий цвет, – в самой отделке его сколько встречается еще красок и оттенков! Какое свободное и изящное сочетание их! Рассматривающему цветы, как прекраснейшие создания, полные свежести и жизни, нельзя не умилиться душою и не поникнуть благодарственно пред благостью Творца, рассыпающего столько света и цветов на нежное бытие, днесь сушее и утре в пещь вметаемое (Матф. 6, 30). Плоды та же творческая благость, во время зрелости, расцвечивает самыми яркими цветами, для того, чтобы ни один из них не ускользнул так сказать, от взора человека и вдвойне привлекал его к себе – и красотою вида, я благоуханием вкуса.

Вообще, явления света в природе так благотворны, невыразимо изящны и великолепны, что к ним во всей силе можно приложить слова Премудрого: не насытится око зрети, ни исполнится ухо слышания (Екл. 1, 8).

Но, как ни прекрасен видимый свет и как ни блестящи и великолепны явления его и в природе и в тварях – и тот и другие суть не более, как только некоторое подобие того невидимого и неизреченного света, которым праведники некогда просветятся в царствии Отца (Матф. 13, 43). Слабый отблеск его, и при том в мере самой скудной, якоже можаху, видели апостолы на Фаворе, видели, и – от восхищения, забыв все красоты земного света, в восторге воскликнули: Господи! добро есть нам зде быти (Мф. 17, 4»)· (См. «Воскресн. чтен.», 1856- 7 г., стр. 190).

Вникнем в состав и жизнь дерева. Во-первых в нем поражает то, что из малого, почти однородного по составу своему, семени с течением времени является огромное растение с разнородными частями или органами. Во-вторых удивительно то, что сила растительная, в семени заключающаяся, вступая в борьбу с огромною силою притяжения земного, превозмогает ее и влечет растение вверх к свету и иногда очень высоко поднимает его над землею. В-третьих каждой части или каждому органу в растении дано свое особое дело, и все разнородные части служат к поддержанию общей жизни растения; здесь не одна мысль, а многие мысли и цели сведены к достижению общей цели. Растение – в малом виде есть подобие государства, в котором жители составляют разные звания по разделению между ними разных видов труда, необходимых для общей жизни. Корни дерева суть то же, что земледельцы; они извлекают из земли соки с веществами, полезными для всего дерева, и на них утверждается все дерево; ветви и листья, обращенные к свету, обрабатывают эти соки и частью употребляют их для себя, частью возвращают их корням и частью из них производят плоды. Это средние и высшие звания в государстве, более или менее образованные, пользующиеся светом наук. Что такое листья? Это то же, что легкие у животных, только обращенные наружу. Листьями растения дышат. Воздух входит в листья чрез весьма малые отверстия, которые по большей части находятся на нижней стороне листьев чтобы не засорялись от пыли и не повреждались от других причин. Листья принимают в себя те части воздуха, которые выдохнуты животными и людьми, как отжившие в них и вредные для них, но они полезны для растений. Принимая в себя эти частицы воздуха, растения дыханием своим возвращают воздуху газ-кислород который полезен для животных и таким образом очищают воздух для животных и людей. Если бы не было растений, то воздух испортился бы от дыхания животных и жизнь для них была бы невозможна. Кто поставил растения и животные в такое отношение между собою, что вредное для одних полезно для других и чрез это растительное и животное царства взаимно друг друга поддерживают? Конечно, это сделано ни растениями, ни животными, ни материею земною, но высшим разумным Существом.