Иван Ювачев - Паломничество в Палестину

Дорога пролегала мимо отдельно стоящих домов, утопавших в зелени садов. После утомительного перехода под горячим солнцем, мы приблизились к обширному саду, окруженному высокою стеною. Над зданиями высилась красивая колокольня храма. Мы вошли в открытые ворота на небольшую площадь перед двухэтажным домом, гостиницею для русских паломников. Нас встретил послушник в черном подряснике – единственный представитель Русской миссии в Яффе. Кроме него, тут был ещё садовник магометанин.

По преданию, это место ознаменовано воскресением св. Тавифы по молитве апостола Петра. Осмотрев церковь и пещеру, где погребена была Тавифа, мы обошли великолепный фруктовый сад с пальмами и с прекрасной аллеей эвкалиптов. Здесь я полюбовался на искусственный бассейн с плававшими в нём золотыми рыбками, выпил свежей воды из чистого источника, заглянул в братский корпус и… огорчился за русских православных христиан.

Покойный начальник духовной миссии в Палестине, архимандрит Антонин, много хлопотал, чтобы приобрести этот очаровательный уголок Яффы, выстроил прекрасную церковь, развел сад. Во всем видна заботливая рука… Но для кого все это? Для одного инока-сторожа? Через Яффу ежегодно проходят русские паломники тысячами, большими караванами и маленькими группами они исходят пешком всю Палестину, побывают в иных местах по два, по три раза; а спросите, многие ли из них были в русской церкви в Яффе. Десятки! Да и то заглянут сюда на самое короткое время. Многие по моим расспросам даже не слыхали, что есть русское место в Яффе. Очевидно, надо позаботиться об этом самой миссии. Надо посылать навстречу к каждому пароходу проводника-монаха, надо оповещать, знакомить русских паломников с местом важного библейского события.

Правда, у каждого паломника, сошедшего с парохода на берег все мысли направлены прежде всего в Иерусалим, но ведь в Яффе приходится им быть не один раз.

Помимо того, что почти все паломники, как приезжают, так и уезжают через Яффу, они бывают здесь ещё и при переезде в Галилею по морю. Правда и то, паломникам удобнее остановиться в греческом монастыре, ради близости его к пароходной пристани. Но если принять во внимание все неудобства для ночлега на грязных, холодных каменных плитах коридоров, террас и разных переходов греческого монастыря, то многие предпочтут сделать лишних две версты и воспользоваться чистой гостиницей с кроватями.

С другой стороны, какая масса русского народа остается монахами на Афоне, и как мало их здесь в Палестине! В Яффе тоже местность здоровая, красивая, обильная фруктами. Здесь столько связано с нею священных преданий! И не обидно ли – такой благоустроенный готовый монастырь пустует!

Незнание – вот, мне кажется, главная причина такого пренебрежения к яффским постройкам о. Антонина со стороны русских. Расскажи им про него обстоятельно, и они валом двинутся в этот палестинский рай.

Придя на станцию, я ещё застал много народу в ожидании поезда. Здесь паломники целый день жарились под знойным солнцем с самого утра. В паломническом поезде не было разделения на первый и второй классы. Заходил кто куда хотел. Пришлось и мне втиснуться в толпу людей и стоять в вагоне всю дорогу до Иерусалима. Прислуга поезда переходила через головы пассажиров по спинкам скамеек. Платформы вагонов тоже были заняты.

– Да, – подумал я, – мы теперь с этою железною дорогою много выигрываем в скорости, зато сколько теряем в поэзии этого благочестивого путешествия!

Как только тронулся поезд, все перекрестились и обратились к окнам. Потянулись перед нашими глазами прославленные яффские сады с апельсинами, лимонами, миндалем, маслинами, финиками и смоквами. Одни восторгались видом оранжевых плодов, других больше занимали кактусовые изгороди. Но о том, что мы едем, наконец, по земле, полной библейских воспоминаний, – ни слова.

Кончились сады, – вступили в полосу хлебных полей… Встречались феллахи – здешние земледельцы. Паломники поражались, что в марте месяце пшеница и ячмень в колосе.

Проезжая мимо Лидды, я стал рассказывать об известном евангельском событии, бывшем в этом городе: исцелении разслабленнаго Энея апостолом Петром. Но для народа и этого было довольно, чтобы с нескрываемым любопытством обернуться ко мне и расспрашивать о «здешних святых местах».

– Так вы говорите, – обращается ко мне широкобородый мужчина, должно быть, из купеческого звания, – в этих местах, что мы едем, апостол Петр проповедовал?

– Не один он. Здесь ходил и известный Филипп, один из семи первых диаконов.

И стал я рассказывать про Филиппа. Паломники внимательно слушали меня, и некоторые не могли удержаться, чтобы не заметить вслух:

– И откуда все это вы, господин, вычитали?

– Да ведь это в «Деяниях апостолов» написано. Разве вы не читали?

– Как не читать! – откликнулся купец. – Да, ведь, всего не запомнишь.

Я очень часто поражался, как наш народ слабо знаком не только с книгами Ветхаго Завета, но и Нового. Даже грамотные набожные люди, и те выказывали большее знакомство с некоторыми богослужебными книгами, с житиями святых, чем с евангелием.

Понемногу мы стали взбираться все выше и выше. Саронская равнина, а за нею синее море, стали закутываться легким туманом. Почва становилась все более и более каменистой. Кое-где ещё встречались по склонам разработанные куски земли, но и они поражали обилием крупного и мелкого камня. Это вызывало немалое удивление со стороны русских хлебопашцев.

– Экий народ ленивый! – не выдержал купец. – У нас землю разделают, как пух. А тут, накось, смотрите!

Кто-то из бывалых в Палестине заступился за феллахов и самые камни на полях признал необходимыми.

Во все время переезда народ усердно угощался апельсинами. Многим они утоляли жажду. У некоторых запасливых людей нашлась вода в чайниках. Удушье и жара не покидала нас и при въезде в иудейские горы.

Среди паломников находился один рясоносец с черным колпаком на голове, вроде скуфьи. Это был типичный русский странник по монастырям, со всеми атрибутами своей профессии, т. е. с длинными волосами, с котомкой за плечами, с чайником и с палкой в руках. Когда вошёл в вагон контролер и стал проверять и считает билеты, то этот странник ловко уклонился в толпе. Контролер, для проверки себя, стал считать пассажиров. Оказывается, одним больше.

– Кто не показывал своего билета? – обращается он через переводчика.