Джон Стотт - Деяния святых Апостолов

Чрез несколько дней царь Агриппа и Вереника прибыли в Кесарию поздравить Феста. 14 И как они провели там много дней, то Фест предложил царю дело Павлово, говоря:

здесь есть человек, оставленный Феликсом в узах, 15 На которого, в бытность мою в Иерусалиме, с жалобою явились первосвященники и старейшины Иудейские, требуя осуждения его,

16 Я отвечал им, что у Римлян нет обыкновения выдавать какого–нибудь человека на смерть, прежде нежели обвиняемый будет иметь обвинителей на лицо и получит свободу защищаться против обвинения. 17 Когда же они пришли сюда, то, без всякого отлагательства, на другой же день сел я на судейское место и повелел привести того человека. 18 Обступивши его, обвинители не представили ни одного из обвинений, какие я предполагал; 19 Но они имели некоторые споры с ним об их Богопочитании и о каком–то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив. 20 Затрудняясь в решении этого вопроса, я сказал: хочет ли он идти в Иерусалим и там быть судимым в этом? 21 Но как Павел потребовал, чтобы он оставлен был на рассмотрение Августово, то я велел содержать его под стражею до тех пор, как пошлю его к кесарю.

22 Агриппа же сказал Фесту: хотел бы и я послушать этого человека.

Завтра же, отвечал тот, услышишь его.

Ирод Агриппа II был сыном Ирода Агриппы I из Деяний 12 и правнуком Ирода Великого. Вереника была его сестрой, и ходили настойчивые слухи о том, что они находились в кровосмесительной связи друг с другом. Когда умер отец, ему было всего семнадцать лет и его посчитали слишком молодым, чтобы передать в его руки бразды правления Иудеей, а потому ею стали управлять прокураторы. Ему же дали крошечное и незначительное северное царство, в котором сейчас находится Ливия и которое позже увеличилось за счет территории Галилеи. И все же Агриппа имел достаточное влияние среди иудеев, потому что император Клавдий доверил ему заботу о храме и назначение первосвященников [481]. Он и Вереника приехали в Кесарию, чтобы нанести визит вежливости новому прокуратору, и во время их пребывания Фест поднял вопрос о деле Павла, которое он унаследовал от Феликса. Он рассказал царю о том, что успел сделать по этому поводу.

Первое, во время своего пребывания в Иерусалиме он выслушал иудейских лидеров, обвинявших Павла и требовавших вынесения приговора, но Фест настоял на том, чтобы, согласно римским законам, обвиняемый мог встретиться лицом к лицу с обвинителями и воспользоваться своим правом на защиту (15–16). Второе, когда иудейские лидеры прибыли в Кесарию, Фест немедленно созвал заседание суда, на котором обнаружилось, что Павлу не было предъявлено никаких обвинений в преступлении против государства, а только лишь религиозные обвинения и споры «о каком–то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив» (17–19). Третье, поскольку Фест чувствовал себя неправомочным решать религиозные вопросы, он спросил Павла, не хочет ли тот быть судимым в Иерусалиме, но Павел вместо этого потребовал суда кесарева, и Фест удовлетворил его просьбу (20–21).

Заинтригованный рассказом Феста об этом деле, Агриппа выразил желание послушать Павла, и Фест обещал предоставить царю эту возможность (22). Павел вызвал любопытство Агриппы так же, как в свое время Иисус возбудил любопытство его дяди, Ирода Антипы (Лк. 9:9; 23:8).

Судебное разбирательство с участием Агриппы является самым длинным и самым сложным из всех пяти представленных в книге процессов. Лука рисует эту сцену с поразительными подробностями, а речь Павла в свою защиту является намного более отточенной по структуре и языку, чем остальные. Невольно закрадывается подозрение, что Лука сам мог присутствовать среди зрителей. Или же Павел (либо кто–то из присутствовавших) мог позже рассказать все происшедшее автору, хотя Лука мог также воспользоваться доступом к официальным документам судебного заседания.

На другой день… Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату (23а). «На них были надеты пурпурные царские одежды, а золотые короны надвинуты на лоб. Несомненно Фест в честь приема таких высоких гостей также оделся в багряное платье, которое носили правители в дни особых торжеств» [482]. Царственные особы вошли в судебную палату с тысяченачальниками, т. е. военными трибунами, являвшимися «членами штата прокуратора» [483], и знатнейшими гражданами. Когда все заняли свои места, по приказанию Феста приведен был Павел (23). Согласно преданиям, он был небольшого роста, невзрачного вида, лысеющий, с нависшими бровями, орлиным носом и кривыми ногами, и все же «полным грации» [484]. Не имея ни короны на голове, ни пышного платья, он все же превосходил всех присутствовавших в зале заседания своим спокойствием, христианским достоинством и уверенностью.

И сказал Фест: царь Агриппа и все присутствующие с нами мужи! вы видите того, против которого всё множество Иудеев приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить; 25 Но я нашел, что он не сделал ничего, достойного смерти; и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему; 26 Я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его пред вас, и особенно пред тебя, царь Агриппа, дабы, по рассмотрении, было мне что написать; 27 Ибо мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него.

Представленная Фестом ситуация была комбинацией правды и ошибок. Верно, что иудейская община дважды обращалась с просьбой выдать им Павла для предания смерти, но Фест не нашел в нем вины, за которую бы предусматривалось такое наказание (24–25). Однако неверно, что Фест не имел «ничего верного написать о нем государю» (26) и не мог «показать обвинений на него» (27). Ибо иудейские обвинения, как мы уже видели, были достаточно конкретными. Обвинений хватало, не было только доказательств, подтверждающих эти обвинения. Ввиду отсутствия доказательств правитель должен был проявить больше смелости и объявить Павла невиновным, отпустив его на свободу.

Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя.

Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свое защищение: 2 Царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться пред тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи, 3 Тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно.

Это был волнующий и трагический момент, когда Апостол Иисуса Христа встал перед представителем гордой, высокомерной и морально распущенной семьи Иродов, из поколения в поколение восстававших против истины и праведности. «Их основатель, Ирод Великий — писал Р. Б. Рэкэм, — пытался уничтожить Младенца Иисуса. Его сын, Антипа, тетрарх Галилеи, обезглавил Иоанна Крестителя и заслужил кличку «лиса» от Господа. Его внук Агриппа I убил Иакова, сына Зеведеева, мечом. Теперь мы видим Павла, приведенного на суд перед сыном Агриппы» [485]. Именно Рэкэм первым (в 1901 году) назвал защиту Павла перед Агриппой apologia pro vita sua (апология своей жизни) [486]. Но Павел ни в коем случае не был напуган. Ибо он был совершенно прав, когда говорил о том, что царь знает «все обычаи и спорные мнения Иудеев» (3), а глоссарий Западного текста прибавляет, хотя и не из оригинального текста Луки, но вполне достоверно, что Павел был «уверен в себе и укреплен Духом Святым» (1) [487].