Георгий Федотов - Стихи духовные

Плакала-ходила Святая Дева.

При ней были три мироносицы жены. (4, 214)

Иногда ее скорбь выражается в чисто народных эпических чертах:

Ударилась о землю, едва бысть жива. (4, 216, 223)

Увы, мать, сыра земля, возьми меня к себе. (223)

Очутившись перед крестом, Богородица не сдерживает своего отчаяния, своих упреков Сыну за Его вольную и бесполезную смерть:

Спасе мой любезный, надежда моя,

Почто не послушал Матери Своей? {108} (4, 223)

Нарекался жить бессмертным,

Напрасную смерть получаешь,

Безвинную кровь проливаешь, (6, 176, 181)

И совсем человеческое:

Одну меня, матерь, покидаешь.

Кто же мою старость прибережует? (6, 176)

В утешениях Спасителя, обращенных к Матери со креста, мы уже отмечали те христологические мотивы, которые должны рассеять Ее религиозные сомнения. Здесь остановимся лишь на Его личных обещаниях Богородице. Стих помнит о евангельском поручении Иоанну Пресвятой Девы:

Оставляю Я на Ивана на Богослова,

На друга да на Христова,

или:

И спокидаю Я тебя со Святым Духом

И на Святого Иоанна на Богослова, (6, 192, 196)

Но часто смешивает его с другим Иоанном, как это обычно в народных стихах:

Я оставлю с Тобой, Матерь, святого

Того ль Ивана Предтечу,

Крестителя, друга Христова. (6, 176)

Но Матерь Божия этим не хочет утешиться:

Иван Предтечь мне не в надежды. (6, 176)

Иван Богослов мне не в начет {109} . (6, 182)

Тогда Спаситель открывает Ее будущее прославление {110} .

Я сам к Тебе, Матушка, буду,

Я сам Тебя, Деву, споведýю,

Я сам Тебя, Деву, причащýю,

Я сам Твою душеньку выну,

Я сам Твои мощи привпокою,

Спишу Я Твой лик на икону

Поставлю Твой лик за престолом

Во всякой соборной Божьей церкви. (6, 182-183, 177, 185, 186,188,189,191,195,199)

Господь сам, вместе с народом, с «патриархами и царями» приложится к Ее иконе, будет молиться Ей:

Сам Я Твоему лику помолюся

И сам к Пресвятой приложуся. (6, 177, 183)

Интересно, что, по-видимому, народный певец совершенно не знает церковного предания, нашедшего выражение в апокрифах и в литургике, о воскрешении Богородицы {111} . Он совершенно отчетливо различает Ее душу и Ее «мощи». Тело Ее погребает сам Христос:

Погребу Твое тело с святыми, (6, 186)

или:

Погребу Твои мощи с ангелами,

С херувимами да со славными серафимы. (189, 192)

Или:

И погребу Я Твои мощи

Во церкви Божией и во соборе. (192)

Только душа Ее успокоится на небесах:

Сам преупокою Твою душу

С Собою в небесном царстве. (194)

Или еще подробнее, где не может быть места сомнению:

С тобою ж Я, матушка, прощуся,

К мощам ко Твоим приложуся,

Отошедши от мощей, поклонюся.

Я сам упокою Твою душу

Во царствии небесном с Собою... (6, 197)

Здесь нет никаких колебаний, подобных тем, какие мы видели вокруг воскресения Христова. И объяснение навязывается само собою. Народ не хочет уступать небу свое сокровище. Он хочет хранить на земле мощи Богородицы, что бы ни рассказывали ему его любимые греческие апокрифы. И вот все записи того стиха о страстях, который был назван «Хождением Богородицы», оканчиваются видением трех гробниц в соборной (Сионской) церкви:

Во первом гробе сам Иисус Христос,

Во втором гробе Иоанн Предтеча,

Во третьем гробе Святая Дева. (I, 244, 241, 247, 248)

Лишь в некоторых вариантах Иоанн назван Богословом (240, 248), но мы все же с уверенностью признаем в мощах третьей гробницы приемного сына Богородицы. Все святые Иваны неизбежно смешиваются в народной поэзии. Образ Деисуса здесь как бы сам подсказывает это смешение. Но гробница Иоанна Богослова должна быть третьей по самому родству апокрифической его легенды с легендой Богоматери и с восресением Христовым. Предание рассказывает, что Иоанн не умирал (ср. Ио. 21, 23), но спит в своей Эфесской гробнице. Именно по образу этого «успения» Иоаннова народ создает представление о трех спящих. Из этих трех сионских гробов Иоаннов в мифологическом смысле является первоначальным.

Три гробницы окружены символами, в которые народ вкладывает свое интимное понимание уснувших божественных лиц. В этих символах есть градация - не церковно-иерархическая, но поэтическая. По красоте и развитию образов бесспорно ясно, кому из трех принадлежит сердце народа:

Над Исусом Христом

Свечи теплютца,

Над Иваном-Предтечом

Лампаты горять,

Над Святой над Девой

Лоза выросла.

На этой на лозе

Три пташки сидят,

Три пташки сидят,

Жалостно поют,

Жалостно поют,

Разлуку дают. (4, 242)

Символы гробницы Христа и Иоанна церковно-литургичны и при том взаимозаместимы, т.е. то, что в одних вариантах приписывается Христу, в других - Иоанну. Чаще всего над Иоанном свечи теплятся (но 4, 248 над Христом). Над Христом «все попы поют» (240 или «молебны поют» 244) или чаще всего «ангелы поют» (243 bis 248; но 4, 248 над Иоанном). Символы Богородицы райски-космичны и, колеблясь в деталях, сохраняют общее впечатление природной («софийной») красоты: пташки (240), лоза (243), цветы (розы 248).

А над Девою Святой цветы расцвели,

Цветы расцвели, цветики лазоревые,

На тех на цветочках сидят пташки Камскии (вар.: птицы райския),

Поют стишочки херувимские. (244, 248)

Это райское «успение» среди птиц и цветов является кафартическим завершением страстей Богородицы. Это ее упокоение от страданий. Но для страждущего мира, который видит в Ней свою утешительницу, «успение» не исход. Не в гробу хочет видеть народ свою Мать и Царицу, но и не на небесном, далеком, престоле. Ее земное пребывание указано в утешительных словах Спасителя на кресте. Богоматерь живет в своей иконе «за престолом», и это самое устойчивое представление народных стихов. Здесь на запрестольном богородичном образе Ее всегда находит молящийся, как находит и враг. В стихах о Соловецкой осаде {112} царский воевода Салтыков стреляет в церковь:

Как урáнил воевода

В Божию Матерь на престоле. (I, 680)

И Она сама повелевает пономарю Эдесской {113} церкви ввести к Себе молящегося на паперти Алексея:

Возьми ты святого в Божью церковь,

Постанови Мне его перед престолом. (1,101)

В стихе о 12 пятницах само Успение Богородицы совершается за престолом:

В ту пятницу за престолом представилась (вар.: приуспела за престолом)

Мать Пресвятая Богородица, (6, 150, 146)

Славяно-русское название престола вызывает представление о нем не как о столе («трапезе»), а как о троне {114} . Тогда Богородица пребывает уже не на запрестольной иконе, а на самом престоле, восседая или почивая на нем. Престол Христов становится Ее престолом:

Пришел я к Тебе, свет, помолиться…

К Твоему честному престолу приложиться. (I, 104)

Во многих вариантах «Сна Богородицы» она изображается в самом начале, пролептически, почивающей на престоле:

Во граде в Иерусалиме