Сугерий - Жизнеописание короля Людовика Толстого

Ни эта, ни другие случайности, не заставили короля отказаться от начатой осады. Он сжимал кольцо блокады, беспокоил гарнизон, и продолжал свои атаки до тех пор, пока не заставил осажденных сдаться, что случилось после одного тайного нападения, предпринятого его рыцарями, при содействии некоторых изменников из гарнизона. В суматохе, рыцари бежавшие в укрытие думали только о том, как бы спасти свои жизни, а не о том, чтобы избежать пленения — запертые там, они не могли ни защитить себя, ни выйти оттуда. Наконец, после того как несколько человек было убито, а остальные ранены, они сдались сами и сдали замок на волю короля и признали его своим сеньором. И так, «И исполняя долг и будучи свирепым в одно и тоже время» (Овидий, Метаморфозы, III, 5) он вернул себе сенешаля, братьям — брата, а людям Корбэя — их графа, выказав себя и благоразумным и милосердным. Из рыцарей, находившихся в замке, часть он разжаловал, лишив всего имущества, часть осудил на длительное заточение, намереваясь этой мерой предостеречь от подобного других. И так, этой великой победой, одержанной благодаря Божьей помощи вопреки ожиданиям его соперников, он увеличил достоинство короны.

О встрече короля Людовика с королем англичан Генрихом в Нофле (Neaufles).

В это время Генрих, король англичан, счастливо прибыл в Нормандию. Он был весьма храбрым человеком, превосходным на войне и в мирной жизни, и его высокая репутация была известна почти во всем мире. Чудесный, хотя и несколько грубоватый, пророк, провидец и возвеститель вечных судеб Англии, Мерлин, во всеуслышанье, с изяществом и правдивостью превозносил достоинства Генриха. Но свои похвалы он внезапно прервал, как это свойственно пророкам, словами: «Затем явится лев правосудия, и когда он зарычит, то задрожат галльские башни и островные драконы. В эти дни золото будут добывать из лилий и из крапивы, а серебро потечет из под копыт мычащих животных. Люди с постриженными волосами будут рядится в разные одежды, и их внешний вид будет знаком их внутренней сущности. Ноги лающих будут обрублены, дикие звери обретут мир, а человечество — подвергнуто мукам. Ценность монеты изменится, и половина станет целым. Исчезнет хищность коршунов, и затупятся зубы волков. Детеныши льва превратятся в морских рыб, а орел совьет свое гнездо на горе Аравии (Snowdon)» (Гальфрид Монмутский, История бриттов, 113).

Все сказанное этим великим и древним пророком столь точно приложимо к храброму королю, и как к нему самому, так и к правительству его королевства, что ни одна йота или слово не кажется неуместным. То, что сказано в конце о детенышах льва, очевидно относится к его сыну и его дочери, которые потерпели кораблекрушение и стали добычей морских рыб, и их физическое превращение доказывает правдивость пророчества.

Так, король Генрих, благодаря счастливой судьбе, ставший наследником своего брата Вильгельма, по совету опытных и надежных людей, обустроил королевство Англию по законам ее древних королей, а также, для завоевания популярности, клятвенно подтвердил старые обычаи королевства. Затем он отплыл в герцогство Нормандию и, опираясь на помощь французского короля, привел страну в порядок, пересмотрел законы и силой водворил мир, угрожая ворам вырыванием глаз или повешением. Эти и подобные угрозы, быстро приводимые в исполнение, произвели глубокое впечатление (ведь «на обещания может быть щедрым каждый» (Овидий, Искусство любви, I, 444)), и «при нем на земле воцарилась тишина» (Маккавеев, I, 1,3). Нормандцы — это свирепые потомки данов, они лишены желания жить в мире и неохотно его придерживаются. И это только подтверждает грубую правоту слов пророка: «Исчезнет хищность коршунов, и затупятся зубы волков». Ни знатные, ни простые люди не отваживались мародерствовать или воровать. Именно это имел в виду Мерлин сказав: «При рыке льва правосудия задрожат галльские башни и островные драконы». Именно так и случилось, поскольку Генрих приказал либо срыть почти все башни и укрепленные места Нормандии (которая есть часть Галлии), либо разместил в них своих людей, которых он сам и оплачивал, или же, если они уже были разрушены, приводил к покорности своей воле. «Дрожащие островные драконы» — это английские бароны, которые не отваживались даже ворчать в продолжении всего его царствования.

«В эти дни золото будут извлекать из лилий» — это значит, что его стали извлекать у доброго духовенства; «и из крапивы» — то есть и у скупых мирян. И он извлекал его столько, что все должны были служить ему, а он мог оплатить эту службу. Поскольку лучше, когда один человек получает что-то от всех людей, но зато и защищает их всех, чем когда, все гибнут из-за того, что один человек не имеет ничего. «Серебро потечет из под копыт мычащих животных» — это значит, что раз он обеспечил безопасность для крестьян, то у них наполнились житницы, а полные житницы означают изобилие серебра и полную казну.

При случае, он вывел их замка Жизор Пагана Жизорского, причем скорее лестью, чем угрозами. Этот чрезвычайно хорошо укрепленный замок очень удачно расположен на границе Франции и Нормандии и стоит на богатой рыбой реке, называемой Эпта (Epte). По старому договору и в соответствии с измерениями, выполненными с помощью мерной веревки, он отделяет земли французов от земель данов. Замок предоставляет нормандцам удобный опорный пункт для их набегов на Францию, и в то же время, сдерживает французов. Если бы представился бы какой-либо шанс заполучить его, то король Франции, естественно, использовал бы его с не меньшей готовностью, чем король Англии, и из-за его такого удачного местоположения и из-за предоставляемого им укрытия. Поэтому, захват Генрихом этого замка вдруг разжег ненависть между двумя королями. Король Франции попросил Генриха либо отдать замок, либо снести его, но эти требования были отклонены. И тогда, обвинив его в нарушении договора, он назначил день и место для переговоров по этому вопросу.

Тем временем, как это часто бывает в подобных делах, злобные слова их приближенных, вместо того, чтобы погасить вражду, когда это было еще возможно, только разожгли ее еще больше. Для того, чтобы выглядеть на переговорах гордыми и грозными они увеличили свою военную мощь. Людовик собрал еще большее число французских баронов — графа Роберта Фландрского с примерно тысячью воинов, палатина графа Тибо, графа Неверского, герцога Бургундского и многих других, вместе с их архиепископами и епископами. Затем он прошел через земли графа Мелена (Melun), разграбил и сжег их из-за того, что этот граф поддерживал короля Англии. Таким образом, он подготавливал более благоприятную почву для переговоров.