Η. О. Лосский - Воспоминания

Недавно появилась книга новозеландского философа М. Moncrieff’a „The Clairvoyant of Perception" (Теория восприятия, как ясновидения). Это теория до некоторой степени подобная моему интуитивизму, именно учение о непосредственном восприятии внешнего мира. В своей книге «Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция» я говорю, что моя теория ставит «даже и обыкновенное чувственное восприятие, например видение глазами дерева на расстоянии десяти метров от меня, на один уровень с ясновидением» (стр. 2).

В настоящее время это учение под названием «непосредственный реализм» все более распространяется в католической философии; оно существует также в англо–американ- ском неореализме; в начале 1953 года профессор Гарвардского университета Wild вместе с тринадцатью другими американскими философами издал сборник „The Return to Reason" с такою же теориею знания, которую они называют «реалистическою философиею». Лет через пятьдесят это будет наиболее широко принятая теория знания. Хотя я первый разработал эту теорию всесторонне, именно в гносеологии, логике и психологии, она не будет связана с моим именем, во- первых, потому, что мои соотечественники, русские, никогда не солидарны друг с другом и, во–вторых, потому, что западноевропейцы презрительно относятся к русским.

Кроме профессоров Маршалла и Таттля, в Соединенных Штатах, по–видимому, есть еще кто‑то ценящий мою философию. Я предполагаю это, имея в виду следующий факт. Вскоре после напечатания моей «Истории русской философии» я получил из „The International Mark Twain Society“ извещение о том, что мне предложено звание почетного члена (Honorary Member) этого общества. В числе почетных членов Общества находятся такие лица, как Винстон Черччилль, герцог Виндзорский, президент Труман, Бернард Шоу и многие другие видные писатели, ученые и т. п.

Одно из печальных явлений нашей эмиграции как в Западной Европе, так и в Америке есть наличие нескольких русских православных юрисдикций. Патриарх Тихон издал 20 ноября 1920 г. указ, согласно которому русские православные епископы могут управлять своею епархиею самостоятельно, пока нет нормальных сношений с Матерью–Цер- ковью. В этом указе сказано, что желательно, чтобы епископ старался соединяться при этом с соседними епископами. Митрополит Антоний (Храповицкий), обосновавшись в Срем- ских Карловцах в Югославии, основал там «Высшее Церковное Управление». В Париже возникло другое средоточие зарубежной русской Церкви с митрополитом Евлогием во главе. Указ патриарха Тихона «карловчане» стали произвольно толковать в том смысле, что будто не только соседние, а и все епархии за границею должны объединиться в одно целое с митрополитом Антонием во главе. Это притязание их, вообще канонически неоправданное, стало уже совершенно неприемлемым, когда патриарх Тихон признал, что поведение «карловчан» опасно для жизни Русской Православной Церкви в СССР и 22 апреля (5 мая) издал за N° 347 указ, которым упразднял Карловацкое Высшее Церковное Управление «за чисто политические от имени Церкви выступления, не имеющие церковно–канонического значения», то есть не обоснованные канонически. Поводом к этому указу послужило, между прочим, следующее обстоятельство. «Карловчане» на своем «соборе» говорили, что большевиками разбиты все силы, выступавшие против них, осталась в России одна лишь Православная церковь, способная бороться против них. «Карловчане» не послушались указа патриарха, утверждая, что «указ этот несомненно написан под давлением большевиков и врагов Церкви». {53}Они продолжали свою деятельность, изменив только название своего «Управления», дав ему имя «Временный Заграничный Архиерейский Синод». И этот Синод был упразднен указом патриарха Тихона от 10 ноября 1923 года за № 106. «Карловчане» не послушались и этого указа. Ссылка их на то, что указ патриарха вынужден давлением болыпевицкого правительства, запутывает их в следующее положение. Они превозносят до небес патриарха Тихона за его стойкое поведение в борьбе с болыпевицкою властью и мечут громы и молнии против патриарха Сергия и патриарха Алексия за их компромиссы с советским правительством. Между тем, если бы указ, упраздняющий их «Управление», был издан патриархом Тихоном только под давлением советского правительства, это значило бы, что поведение его по существу не отличается от поведения патриархов Сергия и Алексия. В действительности однако, зная все поведение патриарха Тихона, скорее следует понять возникновение указа так: давление со стороны советской власти было, но патриарх и сам по совести мог издать указ об упразднении карловацкого «Управления» в наказание «за чисто политические от имени Церкви выступления», вредные для жизни Русской Церкви, находившейся под властью большевиков. Поэтому из всех юрисдикций Русской Церкви, существующих за границею, «карловацкая» наиболее сомнительна с точки зрения канонического права.

После смерти митрополита Антония во главе «карловчан» стоит митрополит Анастасий. Из Югославии Синод, возглавляемый им, переселился в Мюнхен, а теперь в Соединенные Штаты. Сам митрополит Анастасий — иерарх высокого духа, но подчиненные ему церковные деятели проявляют крайнюю степень самомнения. Они говорят, что Московский патриарх морально убит, потому что советскую власть он «восхваляет и всячески с ней солидаризуется» (брошюра епископа Нафанаила «В чем правда русской соборной зарубежной Церкви» стр. 4). «Эта грязь падает и на всех тех иерархов, которые хотя и не подчиняются Московскому патриарху, но не обличают его, признают его своим собратом» (там же). «Все православные поместные церкви признали законность этого патриарха и прислали своих представителей на избравший его собор» (3). «Наша Леонтиевская юрисдикция тоже виновна в этом, потому что на Кливландском соборе она признала Московского патриарха своим духовным главою» (6). Таким образом, по мнению епископа Нафанаила, запятнаны все эти ветви Православной Церкви: «во всем православном мире не подчинились, отмежевались и осудили вопиющую кощунственную неправду Московского патриарха только тайная катакомбная церков в России и наша Заграничная Русская Церковь, возглавляемая митрополитом Анастасием» (3). Итак, во всем мире только эти две церковные группы суть носители подлинного, чистого Православия! Такое горделивое самопревознесение идет дальше, чем формула «Москва — третий Рим».

Как и в Москве XVI века, такое самомнение сопутствуется ненавистью ко всему новому. Отсюда возникает изуверство, выразившееся во многих статьях издаваемого карловчанами журнала «Православная Русь». В ежегоднике «Православный Путь», напечатанном при этом журнале в 1950 году, имеется статья профессора И. Андреева (Андреевского) «Владимир Соловьев — мистик в свете Православия». Андреев — психиатр, получивший образование в Психоневрологическом Институте Бехтерева в Петербурге. Цель его статьи — смешать с грязью Вл. Соловьева и особенно доказать, будто видение Софии, трижды пережитое Соловьевым, было «дьявольскою прелестью», отравившею всю философию Соловьева. В этой статье он отрицательно относится не только к Соловьеву, а и ко всей религиозной философии его преемников, к богословской школе, развившейся в Париже в связи с Богословским Институтом, к деятельности Парижского отделения американской YMCA, напечатавшего много русских религиозно–философских трудов, и к экуменическому движению.