Иоанн Кассиан - Творения

Герман.Конечно, такое установление — заниматься делом внутри кельи — полезно и необходимо; удобство этого не только основано на примере вашего блаженства по подражанию апостольским добродетелям, но часто доказывалось указанием и нашего опыта. Но почему мы должны так избегать соседства родных, которое вы не очень

\\748// отвергаете, это не совсем ясно. Ибо мы видим, что вы, безукоризненно поступая на всяком пути к совершенству, не только пребываете в своих областях, но некоторые живут недалеко от своих селений; почему же считается противным для нас то, что вам не вредно?

Авраам.Мы видим примеры, что иногда худое выходит из добрых вещей. Ибо если бы кто стал делать то же самое, но с другим расположением и намерением или с неровной силою, то от этого он впадает в сеть обольщения и смерти, тогда как другие этим приобретают плоды вечной жизни. Без сомнения, это потерпел бы и тот сильный рукою юноша, приготовившийся к сражению с воинственным исполином, если бы взял мужественное и крепкое оружие Саула (1 Цар 17, 38—40); и чем сильный человек поражал бесчисленные полчища врагов, то малолетку могло бы причинить несомненную погибель, если бы он с благоразумным различением не избрал оружие, сообразное с его юностью; и он против страшного врага вооружился не латами и щитом, которыми вооружались, как он видел, другие, но стрелами, которыми сам мог сражаться. Поэтому каждому из нас следует наперед тщательно узнавать меру своих сил и по этой мере браться за науку, какая нравится, ибо хотя все науки полезны, однако не могут быть удобны для всех. Отшельничество хоть хорошо, но мы не считаем его полезным для всех. Ибо для многих оно не только бесплодно, но и гибельно. Также хотя установление киновии или заботу о братьях мы признаем делом святым, похвальным, но не думаем, что поэтому все должны избирать их. Также плод странноприимства весьма обилен, но без терпения оно не может быть предпринимаемо. Потому сначала надо сравнить между собою уставы вашей страны и этой, потом на разных весовых чашах взвесить силы людей, приобретенные постоянным упражнением в добродетелях или пороках. Ибо что одно- \\749//му человеку трудно, даже невозможно, то в других приобретенная привычка обратила в природу. Как некоторые народы, не покрывая тела, переносят большой холод или жар солнца, тогда как другие, не привыкши к такому климату, не могут переносить его, как бы ни были сильны; так и вы, которые с большим усилием души и тела только в этой стране стараетесь как бы победить природу вашего отечества, тщательно рассудите: можете ли переносить здешнюю нищету в тех холодных к вере странах (как есть слух), как бы скованных чрезмерным холодом неверия. Ибо нашим монахам эту твердость намерения естественно придала древность святого образа жизни. Если вы сознаете себя равными им по постоянству и силе, то и вы также не должны избегать соседства родителей и братьев ваших.

А чтобы вы после строгого испытания могли верно определить количество ваших сил, я коротко скажу вам о поступке одного старца, аввы Аполлоса, чтобы, если искреннее испытание вашего сердца покажет, что вы не ниже его по намерению и силе, — вам избрать жительство в отечестве и соседство с родными без ущерба для вашего преуспевания и без опасности для звания монашеского, в той уверенности, что строгости этого смирения, в которое приводит вас в этой области не только воля, но и необходимость странничества, не может победить ни расположение родства, ни увеселение местами. Итак, когда к этому старцу глубокой ночью пришел брат его, со слезами сетуя и умоляя, чтобы он, на короткое время выйдя из своего монастыря, помог ему вытащить вола, увязшего в болотной тине, потому что один никак не мог вытащить его, то авва Аполлос на настойчивую просьбу сказал: для чего ты не позвал младшего брата нашего, хотя он ближе меня живет? И когда брат, думая, что авва забыл о смерти и погребении брата и от чрезмерного воздержания и посто- \\750//янного уединения пребывает как бы не в полном уме, ответил: как я мог вызвать из гроба того, кто умер уже пятнадцать лет? То авва Аполлос сказал: разве ты не знаешь, что также и я уже двадцать лет как помер для этого мира и из гроба этой кельи не могу доставить тебе никаких утешений, какие относятся к состоянию настоящей жизни? Христос не дозволяет мне даже немного ослабевать в тщательности предпринятого самоумерщвления — для извлечения твоего вола, так как он не дозволил одному (Лк 9, 60) и самой кратковременной отлучки для погребения отца, которое, конечно, гораздо скорее, благочестнее и набожнее должно бы быть совершено. Итак, теперь рассмотрите тайны вашего сердца и благоразумно посудите: можете ли вы постоянно соблюдать такую же строгость духа по отношению к вашим родителям. И когда осознаете, что вы в умерщвлении духа подобны этому авве, то знайте, что также и вам не будет вредно соседство с родителями и братьями: вы будете считать себя как бы мертвыми, хотя они будут находиться вблизи, так что не позволите себе ни им оказывать ваше утешение, ни вам ослабевать от их услуг.

Герман.Касательно этого ты уже не оставил больше никакого места сомнению. Ибо мы уверены, что в соседстве с ними (родственниками) мы не можем носить эту убогую одежду и ежедневно ходить босиком; даже и трудом подобным не можем там приобретать необходимое для пропитания, так как здесь мы вынуждены носить воду на своей шее за три мили [173]. Ибо ни наша, ни их стыдливость вовсе не допустит нам делать это перед ними. Но какой вред будет нашему намерению, если, при их услужении совершенно освободившись от всякой заботы о приготов

\\751//лении пропитания, будем заниматься только чтением и молитвою, так что по оставлении этого труда, которым теперь развлекаемся, усерднее будем заниматься только духовными делами?

Авраам.Против этого я выскажу вам не свое, а блаженного Антония мнение, которым он посрамил беспечность одного брата, закоснелого от того равнодушия, о котором вы говорите, так что оно развяжет и узел вашего предложения. Когда некто, придя к сказанному авве, стал говорить, что отшельническая жизнь менее удивительна; большая добродетель будет, если кто, находясь между людьми, а не в пустыне будет упражняться в том, что служит совершенству; блаженный Антоний спросил, где он живет. Когда тот сказал, что живет при своих родителях, и хвалился, что при их пособии он свободен от всякого попечения и заботы дневной работы, постоянно занимается только чтением и молитвою без развлечения духа; блаженный Антоний опять спросил: скажи, сын, не опечаливаешься ли ты их уронами или несчастными случаями, также не радуешься ли их счастью? Тот сознался, что принимает участие в том и другом. Старец сказал ему: знай, что ты и в будущем веке также будешь возмущаться судьбою тех, с которыми в этой жизни волнуешься радостью или скорбью. Не довольствуясь этим мнением, блаженный Антоний вступил на более обширное поле рассуждения, говоря: такая жизнь и такое состояние душевной холодности есть не только этот вред, который причиняют тебе, хотя ты сам не чувствуешь того, говоря словами Притчей: били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал (Притч 23, 35); или что говорится у пророка: чужие пожирали силу его и он не замечал (Ос 7, 9), именно это, каждый день изменяя твой дух по разнообразию случаев, постоянно погружает в земное и лишает