Иоанн Мосх - Луг духовный

— Что тебе надо, господин?

— Сделай милость, подойди сюда! — сказал я ей. Та встала и подошла. Удалившись от других, я обратился к ней с следующими словами:

— Видишь ли, сестра Мария, какой я грешник—и все вы погибнете из–за меня.

— Нет, господин мой,это я—грешница,глубоко вздохнув, произнесла она.

— Какие же у тебя грехи?

— Увы, нет греха, которого бы я не совершила, и за мои–то грехи и вы все погибнете…

После этого она мне поведала следующее: «Я, государь мой, несчастная—была за мужем, и у меня было двое детей: одному исполнилось девять лет, другому—пять. Муж мой скончался, и я осталась вдовою. Неподалеку от меня жил воин, и мне захотелось. чтобы он взял меня в жены. Я сама подсылала к нему кое–кого. Воин ответил : «я не желаю брать за себя женщину, у которой есть дети от другого мужа». Узнав, что он не желает взять меня за себя из–за детей, но вместе с тем любя его, я, несчастная, зарезала своих детей и объявила ему: «вот, теперь у меня нет никого!» Узнав о моем поступке с детьми, воин воскликнул:

«Жив Господь Бог мой, Иже на небесех ! Не возьму я ее за себя!» Испугавшись того, как бы не открылось мое злодеяние, и боясь смерти, я бежала.

Выслушав разсказ женщины, я однако медлил и не решался бросить ее в море «Дай, думаю, еще сделаю опыт».

— Смотри, говорю ей. Вот я войду в лодку, и если корабль поплывет — знай, что мои грехи причиной его стоянки.

Зову матроса, и говорю ему : «спусти лодку !» Схожу в лодку — и ничего: ни корабль, ни лодка не двигаются с места. Тогда, взойдя на корабль, обращаюсь к женщине: «сойди–ка ты теперь в лодку». Та исполнила мое требование, и в ту же минуту лодка закружилась и, повернувшись раз пять, пошла ко дну. Между тем корабль понесся с такой быстротой, что в три дня мы совершили плавание, которое продолжалось обыкновенно пятнадцатьней.

77. 0 том, как три слепца лишились зрения.

Однажды, вместе с господином Софронием, мы пришли в дом софиста Стефана, чтобы заняться с ним. Было около полудня. Он жил близ храма Пресвятой Богородицы, именуемой «Дорофеи». Храм был воздвигнут блаженным папою Евлогием. На наш стук в дверь выглянула отроковица и сказала нам: «он еще спит. Подождите немного». Тогда я говорю господину Софронию: «пойдем на Тетрапил и там посидим». Местность Тетрапила в большом уважении у александрийцев. Говорят, что основатель города Александр, взявши из Египта останки пророка Иеремии, похоронил их там. Придя туда, мы никого не нашли, кроме троих слепцов; было, как уже сказано, около полудня. Молча и не говоря ни слова, мы подсели к слепцам с своими книгами в руках. Слепцы вели беседу между собой, и один из них говорит другому:

— Как ты ослеп?

— В молодости я был матросом, — отвечал собеседник. Мы плыли из Африки, и в море я вдруг разболелся глазами, так что не мог и ходить. У меня на глазах появились бельма, и я ослеп.

— А ты как ослеп? — спросил тот же слепец другого товарища по несчастию.

— Ябылстекольщикомпоремеслу — отливал стекла. Брызги попали мне в глаза—и я ослеп.

— Ну, а ты сам каким образом потерял зрение? — спросили оба слепца первого.

— Сказать вам по правде, — отвечал тот, — в молодости я ненавидел труд, к тому же был и мот. Дошло до того, что мне нечего было есть, и я принялся за воровство. Однажды, уже совершив много преступлений, я стал на площади. Смотрю—хоронят покойника, роскошно разодетого. Иду за процессией, чтобы заметить место погребения. Обошли церковь св. Иоанна и, положив покойника в склепе, разошлись. Тогда я, оставшись один, вхожу в склеп. Сняв с покойника все одежды, я оставил на нем только один саван. (Собственно полотно, в которое было обернуто тело). Я уже собирался выйти, много забрав, как дурная привычка моя шепнула мне : прихвати–ка и саван, он из дорогой материи. Вот я и вернулся— на горе себе! Как только снял я саван,обнажив совершенно мертвеца, вдруг он встает прямо передо мною и простирает обе руки ко мне… Ощупав пальцами мое лицо, он вырвал мне глаза. Тогда я, несчастный, бросив все, с большою горестью и с ужасом ушел измогилы. Вот и я вам разсказал, как я ослеп..

Выслушав это, господин Софроний кивнул мне головою. Мы поднялись и отошли от них.

— Ну, достопочтенный авва, — сказал он мне, — сегодня мы не будем более заниматься, потому что получили хороший урок.

Получив назидание, мы записали это, чтобы и вы, узнав об этом, извлекли себе пользу. Сущая правда, что никто, творящий злое, не скроется от очей Божиих. А разсказ этот мы сами слышали из уст пострадавшего.

78. Изумительное чудо умершей девицы, удержавшей грабителя и не отпускавшей его, пока тот не дал обещания стать иноком.

Авва Иоанн, игумен монастыря Гигантов, поведал нам, когда мы пришли к нему в Теополь, также и следующее: «Недавно пришел ко мне какой–то юноша и сказал: «Бога ради прими меня. Я хочу покаяться». Он говорил это с великими слезами. Видя, как юноша подавлен и опечален, я говорю ему: «Скажи мне, какова причина такого твоего сокрушения?». Он говорит мне: «Поистине, авва владыка, я много грешен». Вновь я говорю ему: «Верь мне, дитя, сколь ни много есть разных грехов, столь же много и целительных средств. Если хочешь получить исцеление, расскажи мне по правде свои проступки, чтобы я наложил подходящие для них наказания. Ведь прелюбодеи врачуется так, убийца иначе, смешивающий яды — опять по–другому, для сребролюбца тоже свое средство». Юноша стал громко жаловаться и бить себя в грудь — слезы и стенания завладели им — и от сильного смущения сердца он не мог говорить. Когда я увидел, что юноша в беспомощности и несказанной печали не может открыть свое страдание, я говорю ему: «Дитя, послушай меня, напряги немного ум свой, расскажи, что ты совершил, и Господь наш Иисус поможет тебе. Ведь по неизреченному человеколюбию и безмерному милосердию своему он все претерпел ради нашего спасения — знался с мытарями, не погнушался блудницы, не отверг разбойника, был другом грешникам, а затем принял крестную муку; радостно примет он в длани свои и тебя, если ты раскаешься и обратишься, ибо не хочет смерти грешника, но, чтобы грешник обратился от пути своего и жив был».

Тогда, превозмогши себя и немного сдержав слезы, он говорит мне: «Я, авва владыка, исполнен всяческого греха и недостоин ни небес, ни земли: два дня назад я услышал, что дочь одного из первых людей в этом городе, еще девушка, умерла, и ее схоронили в гробнице поодаль от города и положили с нею множество одежд. Услышав это — ведь подобные нечестивые дела были мне знакомы — я пошел ночью к гробнице и стал снимать с девушки одежды, и снял все, что на ней было, не пощадив даже последнего хитона; я совлек и его и оставил девушку голой, какой она была при рождении. Когда я уже собирался выйти из гробницы, девушка вдруг приподнялась, вытянутой левой рукой схватила меня за правую и говорит мне: «Человек, зачем тебе было обнажить меня? Разве ты не боишься Бога? Не страшишься грядущего суда и воздаяния? Разве не обязан чтить во мне мертвую? Разве не уважаешь нашу общую с тобой природу? Как же ты, будучи христианином, допустил, чтобы я нагой предстала пред Христом, не устыдившись, что я женщина? Разве не женщина родила тебя? Разве во мне ты не оскорбил мать свою? Какой ответ, несчастнейший из людей, ты дашь за меня перед грозным судом Христовым? Ведь пока я была жива, никто чужой не видел лица моего, а ты, когда я умерла и погребена, совлек с меня одежды и увидел мое обнаженное тело. О человеческая природа, в какую бездну зла ты низверглась! С каким сердцем и с какими руками ты приступишь к святому телу и крови Господа нашего Иисуса Христа?». Слыша и видя это, я устрашился и испугался и, весь дрожа, с трудом вымолвил: «Отпусти меня, более я такого не сделаю». Она говорит мне: «Когда захотел, ты вошел сюда, но Отсюда ты не выйдешь, когда захочешь — эта гробница будет нам общей. Не надейся умереть сразу: после многодневных страданий ты в мучениях отдашь свою исполненную зла душу». Я же со слезами молил ее отпустить меня, клянясь всемогущим Богом впредь отстать от этого нечестивого и беззаконного дела. Тогда, после долгих моих просьб и слез, она говорит мне в ответ: «Если хочешь жить и избавиться от ожидающей тебя муки, дай мне слово, что, если я отпущу тебя, ты не только отступишься от этого своего позорного и гнусного ремесла, но сейчас же не медля отречешься мира, и станешь монахом, и покаешься в содеянном, и будешь служить Христу». Я поклялся ей, говоря: «Я сделаю не только, что ты мне сказала, но уже сегодня не вернусь в дом свой и прямо отсюда пойду в монастырь». Тогда девушка говорит мне: «Одень меня, как я была одета». Когда я ее убрал, она вновь упала мертвой. Тотчас я, несчастный грешник, вышел из гробницы и пришел сюда». Услышав это от юноши и укрепив его речами о покаянии и воздержании, я затем постриг его в монахи. Облаченного в иноческое одеяние, я затворил юношу в одной из горных пещер в городе, а он воздавал великую благодарность Богу и с той поры подвизался о спасении души своей».