Иероним Стридонтский - Творения

11. Долго будет сейчас пересказывать, сколько Семьдесят толковников прибавили от себя, сколько пропустили, какие различия есть в церковных списках, пометках и примечаниях. Мы читаем у Исайи: «Блажен, кто имеет семя в Сионе и домашних в Иерусалиме» (Ис 31:9, согласно Септуагинте), а евреи посмеялись бы над этим, если бы услышали. И у Амоса после описания роскоши нет слов: «И мнят все это вечным, а не преходящим» (Ам 6:6, согласно Септуагинте). (Риторический стиль и поистине Туллиево красноречие). Но что же нам делать с подлинными книгами, в которых отсутствуют эти добавления и другие подобные им (а если мы начнем их перечислять, потребуются бесконечные книги)? А сколько там они пропустили, — тому свидетели, как я уже сказал, и примечания, и наш перевод, если усердный читатель сверит его со старым. Однако перевод Семидесяти по праву принят в Церквах — либо как первый перевод, сделанный еще до Христова пришествия, либо потому, что им пользовались Апостолы (хотя они не отклоняются от еврейского текста). А Аквила [ [126] Аквила (лат. Aquila) или Акила — II в. по Р.X.; из иудеев–прозелитов; переводил книги Ветхого Завета с древнееврейского на греческий язык; известен педантизмом и немыслимым буквализмом при переводе, а также явно антихристианской направленностью. — Ред. ], прозелит и ревностный переводчик, попытавшийся передать не только слова, но и этимологию слов, отвергается нами, и по заслугам. Ибо кто же вместо слов «хлеб, вино и елей» (Втор 7:13) мог бы прочесть или понять — ceuma, opwrismon, stilpnothta, что можно перевести как «излияние, плодоношение и блистание»? А поскольку в еврейском языке есть не только arqra, но и proarqra [ [127] Артикли и «предартикли» (греч.); в древнееврейском языке: определенный артикль и особая частица, ставящиеся вместе при объектном винительном падеже. Аквила попытался воспроизвести в своем переводе и то, и другое. — Ред. ], то он kakozhlwx [ [128] Педантично, въедливо (греч.). ] и слоги переводит, и буквы, и пишет sun ton ouranon kai sun thn ghn, [ [129] Окончание стиха Быт 1:1 — …небо и землю (греч.) — Ред. ], что ни по–гречески, ни по–латыни совершенно неприемлемо. Такой же пример можно привести и из нашей речи. Как бы ни была хороша греческая фраза, но переведенная на латынь дословно, она не зазвучит; и наоборот, то, что хорошо для нас, при переводе слово за слово на греческий грекам нравиться не будет.

12. Но оставим эту безграничную тему. Хочу показать тебе, о благороднейший муж среди христиан и христианнейший среди благородных, какого рода ложь при переводе письма мне вменяют в вину, и для этого приведу начало письма по–латыни и по–гречески, чтобы на примере одного обвинения стали ясны и другие. Edei hmax, agaphte, mh th oihsei twn klhrwn jeresqai я, помнится, перевел так: «Надлежало нам, возлюбленнейший, не превращать честь священнослужения в предмет гордости». «Вот, — говорят они, — какая ложь в одной строчке! Во–первых, agaphtox — это не «возлюбленнейший», а «возлюбленный». Затем, oihsix; есть «мнение», а не «гордость», поскольку здесь не сказано oihmati, но oihsei; одно означает «мнение», второе — «надменность». И все дальнейшее: «Не превращать честь священнослужения в предмет гордости» — тебе принадлежит». Что ты такое говоришь, о борец за букву, о Аристарх [ [130] Аристарх из Самофракии (II в. до Р.X.); жил в Александрии, основал собственную филологическую школу. Занимался критикой и истолкованием известнейших греческих поэтов, в частности — Гомера. Имя Аристарха стало впоследствии нарицательным — как своеобразный символ учености и педантичности. — Ред. ] нашего времени, [строго] судящий всех без разбора писателей? Видно зря мы столько времени учились и «часто отдергивали руку от розги» [ [131] Ювенал. Сатира 1, 15. ], — отойдя от берега, сразу пошли ко дну. Конечно, раз человеку свойственно ошибаться, то человеку умному — признавать свои ошибки: какой бы ты ни был порицатель, сделай милость, — молю тебя, учитель, поправь меня и переведи слово в слово! Он отвечает: «Ты должен был перевести: надлежало нам, возлюбленный, не носиться с мнением священнослужителей». Вот оно, Плавтово красноречие! Вот аттическое изящество, сравнимое, как говорится, с речью муз! Оправдывается на мне ходячая простонародная пословица: «Посылать быка в палестру — даром тратиться на масло». Но не его это вина; трагедию под его маской разыгрывают другие; Руфин и Мелания [ [132] Руфин Аквилейский — старый друг 6л. Иеронима, Мелания — римская аристократка, основала монастырь на горе Елеонской. Полемика об Оригене превратила их былую дружбу с бл. Иеронимом в многолетнюю вражду. — Ред. ], учителя его, за большие деньги научившие его ничего не знать. Я не осуждаю никого из христиан за невежество речей; еще Сократ сказал: «Я знаю, что ничего не знаю», а другой мудрец (Хилон, как считается): «Познай самого себя». Но я всегда почитал святую простоту, а не словесную нищету. Кто подражает моим речам, — говорит Апостол, — пусть лучше подражает добродетелям тех, у кого простота в речах искупалась величием святости. И силлогизмы Аристотеля, и изощренные остроты Хрисиппа посрамил Воскресший из мертвых. Смешно, впрочем, если бы кто–нибудь из нас среди богатств Креза и утех Сарданалала похвалялся бы лишь одним своим невежеством, — будто разбойники и прочие преступники все до одного красноречивы и прячут окровавленные мечи не в дуплах деревьев, а в свитках философов.

13. Я достиг конца письма, но не достиг предела своей печали. Ибо меня называют лжецом и треплют мое имя в бабьих покоях за ткацким станком, я же довольствуюсь тем, что не вижу за собой вины и не оправдываюсь. Поэтому все отдаю тебе на суд; прочти само письмо по–гречески и по–латыни, и тотчас поймешь, чего стоят вопли и мерзкие жалобы моих обвинителей. А мне достаточно все поведать дорогому другу и, укрывшись в келье, ожидать приговора. И хочу, если получится и если допустят враги, писать тебе лучше толкования на Писание, чем Демосфеновы и Туллиевы филиппики.

Текст приводится по изданию: Альфа и Омега. №4(7) 1995 сс.173–187

Я знаю, Принципия, дочь моя во Христе, что очень многие упрекают меня за то, что я пишу по временам к женщинам и отдаю предпочтение перед мужчинами слабому полу. Поэтому я должен сперва ответить своим порицателям, а потом уже перейти к рассуждению, о котором ты просила. Если бы мужчины спрашивали о чем–либо из Писаний, я не вел бы речи с женщинами. Если бы Варак захотел идти в сражение, Девора не торжествовала бы победу над врагами (см.: Суд. 4; 5). Иеремия заключается в темницу, и поскольку обреченный на погибель Израиль не принял пророчествующего мужа, ему воздвигается Олдама пророчица (см.: 4 Цар. гл. 22). Священники и фарисеи распинают Христа, и Мария Магдалина плачет у Креста, приготовляет благовонные масти, ищет Его во гробе, расспрашивает садовника, узнает Господа, идет к апостолам, извещает об открытии. Эти сомневаются, она верит. Поистине башня, блистающая белизной и Ливанская, обращенная к Дамаску (Песн. 7, 5), то есть на кровь Спасителя, призывающую к покаянному вретищу. У Сарры не было женского, и поэтому подчиняется ей Авраам и говорится ему: Во всем, что скажет тебе Сарра, слушайся голоса ее (Быт. 21, 12). У той прекратилось женское; ты никогда женского не имела. Дева стоит выше пола, носит Христа в теле. Она владеет тем, что ожидается в будущем. Ревекка идет вопрошать Господа и, так как она была достойна ответа, слышит Божественное предсказание: Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей (Быт. 25, 23). Та рождает двух враждующих! Ты ежедневно зачинаешь, терпишь муки родов, рождаешь Одного, плодотворного при одиночестве, многообразного по величию, единодушного в троичности. Мария, сестра Моисея, воспевает победы Господа (см.: Исх. 15, 20–21), и Рахиль корнем своего имени отмечает для потомства наш Вифлеем и Евфрафу. Дочери Салпаада удостаиваются получить наследие посреди братии (см.: Числ. 27, 7). Руфь, Есфирь и Юдифь были так славны, что дали свои имена священным книгам. Анна пророчица рождает сына левита, пророка, судью, почтенного священными власами, приносит его в скинию Божию (см.: 1 Цар. 1; 2). Жена Фекоитянка запутывает царя Давида вопросами и учит загадкой, укрощает примером Божиим (см.: 2 Цар. гл. 14). Читаем и о другой мудрой женщине, которая во время осады города, когда из–за некоего бунтовщика военачальник Иоав разбивал стены тараном, говорила к народу во имя своей мудрости, и опасность, угрожавшая целому населению, уступила силе убеждения женщины (см.: 2 Цар. гл. 20). Что скажу я о царице Савской, приходившей слушать мудрость Соломона от конец земли и, по свидетельству Господа, имеющей восстать на суд со всеми мужами Иерусалима (см.: 3 Цар. гл. 10; Мф. 12, 42)? Елисавета пророчествует и чревом, и устами (см.: Лк. 1, 41–45). Анна, дочь Фануилова, живя в храме, делается храмом Бога и, пребывая в ежедневном посте, обретает Хлеб Небесный (см.: Лк. 2, 36–38). Жены следуют за Спасителем и служат Ему от имений своих (см.: Лк. 8, 1–3). Тот, Кто пятью хлебами напитал пять тысяч мужей, не считая жен и детей, не отказывался принимать пищу от святых жен. Он разговаривает со самаритянкой у колодца и, насыщенный собеседованием с верующей, забывает о тех яствах, какие были куплены (см.: Ин. 4, 32). Акила и Прискилла наставляют Аполлоса, мужа апостольского и ученейшего в законе, и учат его пути Господню (см.: Деян. 18, 24–26). Если апостолу не было бесчестно учиться у женщины, то почему бы было бесчестно мне после мужей учить и женщин?