Немесий Эмесский - О природе человека

Аристотель [1095]считает, что единичное [1096]управляется одной только [1097]природой, как об этом он намекает в 6–й книге Ethic, ad Nicomacbum [1098]. Ведь, природа, будучи Божественной и присущей всему происшедшему, естественно подсказывает (внушает) каждому избрание полезного и избежание вредного: так, всякое животное, как сказано, выбирает себе соответственную пишу, преследует (отыскивает) полезное и от природы знает средства для излечения болезней. Еврипид же и Менандр в некоторых местах утверждают, что ум, присущий каждому (человеку), промышляет о каждом [и о себе самом [1099]], а боги — ни о ком. Но ум имеет отношение лишь к тому, что в нашей власти: так, он касается или действий [1100]и искусств, или созерцания (познания). Промысел же касается того, что не находится в нашей власти, как например, — того, чтобы быть богатым или бедным, здоровым или нездоровым [1101], — в отношении чего ум нисколько не может помочь [1102], а тем менее — природа, как думает Аристотель. Ведь и дела природы известны. А какое отношение имеет к уму или к природе то, что иногда убийца несет заслуженное наказание, а иногда — избегает?.. Может быть, кто–нибудь скажет, что то, что подлежит уму и природе, зависит (вместе и) от Провидения, а остальное — от рока. Но если подлежащее уму и природе [1103]зависит от Провидения, а последующее — от фатума, то уничтожается то, что — в нашей власти (свободная воля). Однако, дело обстоит не так. На самом деле все, относящееся к нашему разуму как теоретическому, так и практическому, находится в нашей власти, как показано. Не все, управляемое Провидением, относится к природе, хотя и все, что относится к природе, управляется [1104]Провидением; многое, ведь, из того, что происходит по Провидению, не есть дело природы, как (это) показано на примере убийцы, — потому что природа есть часть Провидения, а не само Провидение. Таким образом, указанные философы [1105]промышление об единичных вещах приписывают природе и уму.

Другие же говорят, что Бог заботится [1106]о сохранении (пребывании) существующего так, чтобы ничто из происшедшего не погибло, и об этом только одном промышляет. Единичное же управляется случаем [1107]; и вследствие этого — много несправедливостей, масса преступлений (убийств) и, вообще говоря, всякие пороки водворяются среди людей, — причем, совершенно случайно — одни из них (людей) избегают правосудия, а другие терпят и наказание, так что не осуществляется всецело ни то, что согласно с здравым смыслом, ни то, что следует по закону. Каким же образом мог бы кто–нибудь сказать, что существует промышляющий Бог — там, где не властвует ни закон, ни разум? Затем, бывает даже, что честные люди в большинстве случаев терпят несправедливости, унижения и подвергаются бесчисленным бедствиям, тогда как порочные и жестокие возрастают в могуществе, богатстве, почестях [1108]и в остальных житейских благах.

Но утверждающие это [1109]представляются мне неведущими как многих других положений, имеющих отношение к Промыслу, так — в особенности — бессмертия души. Именно: считая ее (душу) смертной, они ограничивают все человеческое пределами этой жизни. Затем, они имеют превратные суждения о благах. Действительно, они думают, что те, кто окружены богатством, хвастают (своими) достоинствами и гордятся другими материальными благами, счастливы и блаженны; между теми, блага души, несравненно превосходящие телесные и внешние блага, ставят ни во что. Ведь, блага, относящиеся к тому, что превосходнее, гораздо выше (сами по себе). Итак, добродетели настолько превосходят богатство, здоровье и прочие блага, насколько душа (превосходит) тело. Вот почему добродетели и одни, и в соединении с другими (благами) делают человека блаженным: в соединении с другими — сплошь (κατά πλάτος), а одни и сами по себе — ограничительно (κατά πέριγραφήν). Ведь, из существующего одно мыслится ограничительно (определенно), как например, два локтя, а другое — сплошь, как например, куча. Конечно, если бы ты отнял от кучи даже 2 медимна [1110], то остальное (все–таки) остается кучей; так же точно, если бы от блаженства, понимаемого сплошь (во всей широте) [1111], ты отнял телесные и внешние блага, а оставил одни только добродетели, то и в таком случае сохраняется блаженство, потому что добродетель и сама по себе вполне достаточна для благоденствия. Итак, всякий добродетельный (человек) блажен, а всякий порочный — злополучен, даже если он обладает всеми вообще так называемыми благами фортуны. Многие, не зная этого, считают счастливыми одних только дородных телом и богатых, — чем хулят Промысел, управляющий всем, что касается нас [1112], не по одной только внешности (видимости) [1113], но и по Своему собственному предведению. Так, Бог, зная, что честному и добродетельному в настоящее время мужу полезно жить в бедности и что пришедшее [1114]богатство разрушило бы [1115]его образ мыслей, с пользой содержит его в бедности. С другой стороны, зная, что нередко богатый станет еще более плохим [1116], если лишится состояния [например, станет покушатся на грабежи, убийства или на какие–нибудь другие, еще большие, преступления [1117]], позволяет (ему) пользоваться богатством. Быть может, бедность неоднократно была полезна нам [1118]при потере (букв, погребении) детей или бегстве домочадцев: ведь, спасение их было бы прискорбнее самой гибели, раз дети стали бы порочными, а домочадцы — грабителями [1119]. Конечно, мы, ничего не зная о будущем и взирая только на настоящее, неправильно судим о том, что совершается [1120]; но для Бога и будущее — как настоящее.

Все это, конечно, сказано против порицающих Провидение [1121]. к которым следовало бы отнести и изречение Писания [1122]: «скажет ли глина горшечнику?«… и т. д. [1123]В самом деле, неужели не должен быть презираем [1124]человек, противопоставляющий Богу свои законы и противодействующий планам (определениям) Промысла — в то время, как он же не осмеливается противоречить даже человеческим законоположениям?..

Итак [1125], оставив без внимания подобные заблуждения, или лучше — нечестие, покажем, что единичное непоследовательно считается ими не подлежащим Промыслу, раз общее и родовое составляет удел (достояние) Провидения. В самом деле, всякий мог бы указать только три следующие причины того, почему Промысел не простирается на единичное: или потому, что Бог не знает, что следует заботиться и о нем, или (потому, что) не хочет, или — не может [1126]. Но, конечно, незнание или непонимание совершенно чуждо этому блаженному Существу, потому что Оно Само есть Ведение, Мудрость и Знание. Да и каким образом могло бы быть неизвестным Богу то, что знает даже (всякий) благомыслящий человек, — именно, что с уничтожением всего единичного должно погибнуть [1127]и общее? Ведь, общее (целое) состоит из совокупности (всех) единичностей (частей). Действительно, виды равняются всем вместе единичностям (индивидам), и наоборот, и вместе с ними и разрушаются, и сохраняются. Между тем, ничто не препятствует, чтобы все неделимые (индивиды), не будучи предметом никакого верховного попечения [1128], погибли. Таким образом, с их уничтожением разрушится и общее. Если же скажут, что Он промышляет исключительно только о том, чтобы не все единичности (индивиды) погибли, (для того) чтобы сохранились виды, то не замечают того, как сами утверждают, что существует некоторое промышление и о единичном. Ведь, промышляя о нем, как сами они говорят (Бог) сохраняет виды и роды.