Михаил Мудьюгин - РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНОСТЬ

Из сказанного следует, что особое почитание таких икон, неизбежно сопровождаемое сравнительно низкой оценкой других, обычных икон, иногда даже пренебрежением к ним, находится в явном противоречии с неоднократно упоминавшимся выше каноном VII Вселенского Собора, допускающего почитание иконы лишь с условием, чтобы честь, оказываемая иконе, «восходила бы на первообразное», т.е. на изображенное лицо.

Каждое исполнение просительной молитвы, или молитвенного прошения является чудом Божьим. Молиться, как известно, можно с успехом и в условиях отсутствия какой–либо иконы (например, в пути, работая за станком, в поле, в тюремной камере, на операционном столе и т.п.), можно и предстоя кресту или иконе. Господь слышит нас, где бы и в каких бы условиях мы ни молились. Именно поэтому призывы к постоянной молитве обращены к нам со страниц как Ветхого, так и Нового Заветов.

«Благословите Господа, все дела Его, во всех местах владычества Его. Благослови, душе моя, Господа!» (Пс 102:22); «Непрестанно молитесь» (1 Фес 5:17).

Совершение чуда, т.е. исполнение молитвы прежде всего зависит от веры молящегося: «если сколько–нибудь можешь веровать, все возможно верующему» (Мк 9:23). Если у того, кто устами произносит молитву, нет в сердце веры, нет сердечного и в то же время сознательного обращения к Богу, то перед какой бы, даже самой чудотворной «иконой он ни молился, молитва останется бесплодной. Ведь даже вкушающий Тело и Кровь Господне «ест и пьет осуждение себе», если ест и пьет «не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор 11:29), т.е. без должного осознания великого таинства и без благоговения перед ним. То же можно сказать и о молитве без веры, без устремления ума и сердца к Богу, без которого молитва не имеет значения и силы, да и по существу не является молитвой.

Поэтому чудотворной может стать каждая икона, перед которой люди молятся с искренней верой, с глубоким чувством, с любовью к Тому, к Кому молитва обращена, и к тому, о ком она совершается.

Если случаи исполнения таких усердных молитв сохранялись в благодарной человеческой памяти, становились известными окружающим и наконец всей Церкви, то эта известность все более распространялась не только на случаи исполнения совершаемых перед ней молитвословий и личных молитвенных воздыханий, но и на саму икону — о ней распространялась слава как о чудотворной.

Примечательно, что прославление иконы как чудотворной всегда носит спонтанный характер и осуществляется в недрах народного благочестия, не требуя решения органов церковного управления, т.е. официальной канонизации, необходимой, как известно, для причисления кого–либо к лику святых.

В остальном почитание чудотворных икон во многом схоже с почитанием святых людей. Каждая такая икона имеет календарную дату (некоторые даже не одну за год) ее особого чествования, обычно нахождения («явления»), первого проявления ее чудодейственной силы, оказания помощи (выздоровление, победа в сражениях, защита от нападения или разорения).

О событиях, связанных с такими проявлениями чудотворной силы той или иной иконы, составлены сказания, по характеру восхвалений, воссылаемых Божьей Матери и самим ее иконам, очень напоминающие житийные восхваления. В честь икон Богоматери возведено множество престолов и храмов, что еще более сближает иконопочитание с почитанием святых.

Отмечая крайности иконопочитания, далеко выходящие за скромные пределы установлений VII Вселенского Собора, необходимо одновременно сказать о многих положительных сторонах этого явления, делающих святые иконы и их почитание дорогими для каждого приверженца «исторических» христианских конфессий, для каждого православного и католика.

Особой общецерковной ценностью как дидактические , наглядные пособия обладают жанровые иконы, воспроизводящие библейские события, сюжеты праздников, а также жития святых. Созерцая такую икону, молящийся легко восстанавливает в памяти или даже впервые познает события Священной истории (например, Воздвижение Честнаго и Животворящего Креста) или подробности житий (например, широко распространенные иконы с «клеймами», окаймляющими по периметру основное изображение, занимающее центральную часть иконы).

Большое значение имеет иконопочитание для развития искусства церковной живописи (а на Западе также скульптуры, находящей там свое законное место во многих храмах). Великие творения Феофана Грека, святого Андрея Рублева, Дионисия, Ушакова и многих других корифеев русского иконописного искусства могли возникнуть только в условиях православного благочестия, включающего истовое, благоговейное иконопочитание.

Но самым важным, самым существенным аспектом иконопочитания является стремление поставить в центр духовных впечатлений, представлений и переживаний прежде всего Самого Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.

Итак, созерцая Его Лик, изображенный столь крупным планом, что занимает почти всю площадь иконы («Нерукотворный Спас»), молящийся возносится мыслью к своему Господу как к Божественному Учителю вечной истины и добра, а преклоняя колена перед Распятием, испытывает чувства сострадания и благодарности к Тому, Кто «изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» (Ис 53:5).

Икона Святой Троицы (в частности кисти Андрея Рублева) помогает нам прикоснуться к тайне «Святой, Единосущной и Нераздельной Троицы», а взор, устремленный на любую из бесчисленных икон Богоматери, раскрывает пред нашим духовным оком не только ее любовь к Божественному ее Сыну, но и любовь Божью, избравшую скромную девушку из Назарета орудием спасения рода человеческого.

Остается заметить, что не все христиане испытывают потребность в иконах как в молитвенном пособии. Не только многочисленные члены протестантских Церквей, не только христиане, жившие в века, предшествовавшие распространению иконопочитания, но и многие отцы–пустынножители древних и новых времен обходились практически без икон и даже, как например, св. Серафим Саровский, советовали молиться с закрытыми глазами, устраняя тем самым всякие внешние впечатления.

Однако для большинства христиан предстояние перед Распятием или иконой содействует молитве, помогает сосредоточиться, отвлечься от внешних, чаще всего суетных помех, будь то окружающие люди или предметы, будь то воспоминания или другие нарушающие молитвенное состояние помыслы.

Создавая свой замечательный труд, анонимно изданный «Катехизис Православной Кафолической Восточной Церкви», митрополит Московский Филарет (Дроздов) самой Церкви усвояет следующее определение: «Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных православной верой, Законом Божиим, священноначалием и Таинствами» [39] «Пространный Христианский Катехизис Православный Кафолическия Восточныя Церкви». М., 1913.