Стивен Артерберн - Борьба каждого мужчины

«Может ты и права», – уступил я.

Я надеялся, что всё действительно так просто. Я снова думал об этом, вспоминая дни своей молодости.

Мой отец, красивый и сильный, был национальным чемпионом по борьбе в студенческие годы и зверем в бизнесе. Стремясь быть похожим на него, я занялся борьбой в классе 7-8. Но самые лучшие борцы – это прирождённые убийцы, а у меня таких наклонностей не было.

Мой отец в то время был тренером по борьбе в старших классах в нашем городке Олбурнет, штат Айова. Хотя я был младше, отец хотел, чтобы я боролся со старшеклассниками, и приводил меня на их тренировки.

Как-то после обеда мы отрабатывали уход с ковра, мой противник был в положении «на полу». В то время, как мы боролись, ему вдруг понадобилось высморкаться. Он выпрямился, задрал футболку к носу, и неистово опорожнил в неё всё его содержимое. Мы быстро вернулись к борьбе. Я был сверху и должен был крепко его держать. Охватывая его живот, моя рука попала как раз на то скользкое место. Мне стало противно, и я его отпустил.

Отец, увидев, как легко тот улизнул, выругал меня по полной программе. «Да что ты за мужик?», – заорал он на меня. Уставившись взглядом в мат, я понимал, что будь у меня сердце борца, я бы прикрутил своего противника покрепче и избавился от него, размазав, может быть, в отместку его лицо о мат. Но я так не мог.

Всё ещё желая угодить отцу, я занялся другими видами спорта. Помню, играя как-то в бейсбол, я выбил в аут и шёл, повесив голову, к запасным игрокам. «Подними голову!» – гаркнул отец так, чтобы слышали все. После он прислал мне длинное письмо, в котором была описана каждая моя ошибка.

Много лет спустя, когда я женился на Брэнде, отцу казалось, что она слишком много командует. «Настоящие мужчины стоят во главе дома», – сказал он.

После разговора о моих отношения с отцом, Брэнда предложила мне пойти на консультацию. «Во всяком случае, это не повредит», – сказала она.

Я прочитал несколько книг, проконсультировался у пастора, и моё отношение к отцу улучшилось, но я всё ещё чувствовал пропасть между мной и Богом во время утренних воскресных богослужений.

До моего сознания постепенно начинала доходить истинная причина этого отчуждения: моя жизнь была запачкана сексуальной нечистотой. В засаде таилось чудовище, появлявшееся каждым воскресным утром, когда я удобно устраивался в кресле и открывал свежую утреннюю газету. Быстро отыскав рекламные вкладыши, я начинал листать цветные страницы с моделями, позирующими в бюстгальтерах и трусиках. Всегда улыбающиеся. Всегда доступные. Я смаковал каждую картинку. « Так нельзя, – говорил я себе, – но это же мелочь! » «Разве это можно сравнить с ”Плейбоем“»? – убеждал я себя.

Я проникал взглядом через трусики и фантазировал. Иногда какая-нибудь модель напоминала мне одну из моих бывших подруг, и в моей памяти вспыхивали воспоминания наших встреч.

Мне нравилось встречать воскресное утро с газетой в руках.

Углубившись в себя, я обнаружил, что ситуация была намного хуже. Об этом говорило и моё чувство юмора. Самая невинная фраза, даже от моего пастора, вдруг приобретала двойной смысл. Я внутренне улыбался, но чувствовал себя неловко.

Почему я так просто нахожу двойной смысл в словах? Неужели ум христианина должен воспроизводить их с такой быстротой?

Я вспоминал, что по Писанию о таких вещах между святыми не может быть и речи. А я… я ещё и смеялся!

А мои глаза? Они жадно исследовали горизонт, прикипая к любому чувственному объекту. Молодые мамы в шортах, достающие детей с заднего сиденья машины. Солистки в шелковистых кофточках. Летние платья с глубокими вырезами.

Мои мысли тоже были неуправляемыми. Началось это в детстве, когда я нашёл несколько выпусков «Плейбоя» у папы под кроватью. Кроме того он подписался на журнал «Фром секс ту сексти» [2] [2] From Sex to Sexty , печатавший шутки и комиксы на сексуальные темы. Когда папа развёлся с мамой и ушёл в свою «холостяцкую берлогу», он повесил в зале огромный плакат с обнажённой женщиной, смотревшей на нас со стены, когда мы играли в карты во время моих воскресных посещений.

Когда я приходил к папе в гости, он часто поручал мне наводить порядок в доме. Так я наткнулся на фотографию его любовницы. В другой раз я обнаружил резиновую имитацию члена, сантиметров 20 длиной, которым он, очевидно, пользовался для своих извращённых «сексуальных игр».

Вся эта дрянь бродила во мне, разрушая нравственную чистоту, вернуть которую я не мог на протяжение многих лет спустя. Не успел я обосноваться в колледже, как по уши увяз в порнографии. Дошло до того, что я запоминал, в какие дни в местную аптеку приходит мой любимый журнал с порнографическими мотивами. Мне особенно нравился раздел «Девушки по соседству» в журнале «Гэллэри» [3] [3] Gallery , публиковавший фотографии обнажённых девушек, сделанные их парнями.

Вдали от дома, без христианской основы, я понемногу спускался в бездну половой распущенности. Первый раз я спал с девушкой, на которой был серьёзно настроен жениться. Следующей была девушка, на которой я думал жениться. Потом была подруга, которую я мог бы научиться любить. Затем была женская особь, которую я едва знал, и которая просто хотела узнать, что такое секс. В конце концов, я стал спать с кем попало и когда попало.

После пяти лет в Калифорнии, у меня оказалось четыре «постоянных» подруги одновременно. С тремя из них я спал, а с двумя был обручён и пообещал жениться. Ни одна не знала о соперницах. (Сейчас, когда я провожу занятия для пар, желающих вступить в брак, я часто спрашиваю женщин, что бы они подумали о мужчине с двумя невестами. Мой любимый ответ: «Он — безнадёжная свинья!» И я был такой свиньёй.)

Почему я обо всём этом говорю?

Во-первых, чтобы ты знал, что я понимаю, как можно крепко запутаться и опуститься на дно греха. Во-вторых, я хочу дать тебе надежду. Как ты скоро увидишь, Бог помог мне и поднял меня с этого дна.

Если в твоей жизни есть хоть какая-то сексуальная нечистота, Бог и тебя не оставит.

Хотя я всё глубже увязал в грехе, я не замечал, что в моей жизни что-то не так. Я, правда, время от времени заходил в церковь, и слова пастора иногда не оставляли меня равнодушным, но кто он такой, в конце концов? Притом я любил своих подруг. Это никому не вредит, рассуждал я.

Отец со временем женился на другой женщине, и когда я заезжал к ним в гости в Айову, мачеха иногда тянула меня в Храм Евангелия за рекой, в Молайне, штат Иллинойс. Евангелие проповедовалось ясно и просто, но мне вся эта сцена казалась смехотворной. Я часто цинично смеялся. Эти люди сошли с ума!